Стих | Dmytro Strelchyn

Когда этот старик умер в гериатрической палате дома престарелых в маленьком австралийском городке, все считали, что он ушел из жизни, не оставив в ней никакого ценного следа. Позже, когда медсестры разбирали его скудные пожитки, они обнаружили это стихотворение. Его смысл и содержание настолько впечатлили сотрудников, что копии поэмы быстро разошлись по всем работникам больницы. Одна медсестра взяла копию в Мельбурн. Единственное завещание старика с тех пор появлялось в Рождественских журналах по всей стране а также в журналах для психологов. Также на основе его простого, но красноречивого стихотворения была сделана презентация. И этот старик, который нищим ушел из жизни в Богом забытом городке в Австралии теперь взрывает интернет глубиной своей души. (Приводим дословный перевод на русский. В английском оригинале стих звучит очень поэтично и поражает глубиной мысли и красотой рифмы).

КАПРИЗНЫЙ СТАРИК
Что ты видишь медсестра? Что ты видишь?
Что ты думаешь, когда смотришь на меня? Капризный старик, глуповат…
С непонятными укладом жизни, с отсутствующими глазами?
Переводящий попусту еду? Когда ты кричишь «Давай старайся!»
И кажется тебе, что он не замечает, что ты делаешь.
Вечно теряющий носки или туфли?
Ни на чем не настаивающий, но позволяющий тебе делать с ним все что угодно? День которого нечем заполнить, кроме как купанием и кормлением?
Вот что ты думаешь? Это ты видишь? Открой глаза, медсестра.
Ты не смотришь на меня. Я скажу тебе, кто я.

Даже сидя здесь тихо, Подчиняясь вашему распределению, питаясь по вашему желанию.
Я все еще мальчик десятилетний, живущий с отцом и матерью,
Братьями и сестрами и мы все любим друг друга.
Молодой юноша шестнадцати лет, с крыльями на ногах
Мечтающий встретить любовь свой жизни на днях.
Жених, которому скоро двадцать и у которого выпрыгивает сердце,
Помнящий клятвы, которые обещал исполнить.
А сейчас мне двадцать пять и у меня есть свой малыш.
Который нуждается в моем руководстве, охране и доме.
Человек, которому тридцать! Мой малыш быстро вырос,
Мы связаны друг с другом не рушимыми узами.
А в сорок мои сыновья выросли и покинули дом.
Но моя женщина рядом со мной и она не дает мне горевать.
И вот в пятьдесят снова малыши играют у моих ног,
Опять мы с детьми, моя любимая и я.
Темнота сгустилась надо мной – моя жена мертва.
Я смотрю в будущее и вздрагиваю от ужаса.

Теперь я живу ради детей и ради их детей.
И я думаю о годах… о любви, которая у меня была.
Теперь я старик… и жизнь жестокая вещь.
Издеваясь, заставляет старость выглядеть глупо.
Тело дряхлеет и разваливается, величие и сила уходят.
И теперь на том месте камень, где однажды было сердце.
Но внутри этой дряхлой оболочки все еще живет молодой человек,
И снова и снова сердце от стуков пульсирует
Я помню всю радость, я помню всю боль. И я люблю и живу!
В этой жизни как прежде. Я думаю о годах, которых было так мало и которые пролетели так быстро.
И я соглашаюсь с упрямым фактом, что ничто не может продолжаться вечно.

Так откройте глаза ваши, люди! Откройте и посмотрите. Не капризный старик! Посмотрите внимательней и увидите МЕНЯ!

«Капризный старик» — к прочтению обязательно

Когда этот старик умер в доме престарелых в маленьком австралийском городке, все считали, что он ушёл из жизни, не оставив в ней никакого ценного следа. Позже, когда медсёстры разбирали его скудные пожитки, они обнаружили это стихотворение. Его смысл и содержание настолько впечатлили сотрудников, что копии поэмы быстро разошлись по всем работникам больницы. Одна медсестра взяла копию в Мельбурн … Единственное завещание старика с тех пор появлялось в Рождественских журналах по всей стране, а также в журналах для психологов. И этот старик, который нищим ушёл из жизни в Богом забытом городке в Австралии, поразил людей во всём мире глубиной своей
души.

Входя будить меня с утра,
Кого ты видишь, медсестра ?
Старик капризный, по привычке
Ещё живущий кое-как,
Полуслепой, полудурак,
«Живущий» впору взять в кавычки.
Не слышит — надрываться надо,
Изводит попусту харчи.
Бубнит всё время — нет с ним сладу.
Ну сколько можно, замолчи !
Тарелку на пол опрокинул.
Где туфли ? Где носок второй ?
Последний, мать твою, герой.
Слезай с кровати ! Чтоб ты сгинул …
Сестра ! Взгляни в мои глаза !
Сумей увидеть то, что за …
За этой немощью и болью,
За жизнью прожитой, большой.
За пиджаком, побитым молью,
За кожей дряблой, «за душой».
За гранью нынешнего дня
Попробуй разглядеть МЕНЯ …
… Я мальчик ! Непоседа милый,
Весёлый, озорной слегка.
Мне страшно. Мне лет пять от силы,
А карусель так высока !
Но вот отец и мама рядом,
Я в них впиваюсь цепким взглядом.
И хоть мой страх неистребим,
Я точно знаю, что любим …
… Вот мне шестнадцать, я горю !
Душою в облаках парю !
Мечтаю, радуюсь, грущу,
Я молод, я любовь ищу …
… И вот он, мой счастливый миг !
Мне двадцать восемь. Я жених !
Иду с любовью к алтарю,
И вновь горю, горю, горю …
… Мне тридцать пять, растёт семья,
У нас уже есть сыновья,
Свой дом, хозяйство. И жена
Мне дочь вот-вот родить должна …
… А жизнь летит, летит вперёд !
Мне сорок пять — круговорот !
И дети не по дням растут.
Игрушки, школа, институт …
Все ! Упорхнули из гнезда
И разлетелись кто куда !
Замедлен бег небесных тел,
Наш дом уютный опустел …
… Но мы с любимою вдвоём !
Ложимся вместе и встаём.
Она грустить мне не даёт.
И жизнь опять летит вперёд …
… Теперь уже мне шестьдесят.
Вновь дети в доме голосят !
Внучат весёлый хоровод.
О, как мы счастливы ! Но вот …
… Померк внезапно. Солнца свет.
Моей любимой больше нет !
У счастья тоже есть придел …
Я за неделю поседел,
Осунулся, душой поник
И ощутил, что я старик …
… Теперь живу я без затей,
Живу для внуков и детей.
Мой мир со мной, но с каждым днём
Всё меньше, меньше света в нём …
Крест старости взвалив на плечи,
Бреду устало в никуда.
Покрылось сердце коркой льда.
И время боль мою не лечит.
О Господи, как жизнь длинна,
Когда не радует она …
… Но с этим следует смириться.
Ничто не вечно под Луной.
А ты, склонившись надо мной,
Открой глаза свои, сестрица.
Я не старик капризный, нет !
Любимый муж, отец и дед …
… и мальчик маленький, доселе
В сиянье солнечного дня
Летящий в даль на карусели …
Попробуй разглядеть МЕНЯ …
И, может, обо мне скорбя, найдёшь СЕБЯ !

Вспомните об этом стихотворении в следующий раз, когда встретитесь со старым
человеком ! И подумайте о том, что рано или поздно вы тоже будете таким как он или она ! Самые лучшие и самые красивые вещи в этом мире нельзя
увидеть или потрогать. Они должны чувствоваться сердцем !

Завещание капризного старика — Стремящийся к свободе — LiveJournal

Когда в маленьком австралийском городке, в одном из домов престарелых умер одинокий, нищий старик, все были уверены, что он ушёл, не оставив после себя ничего ценного, никакого особенного следа.
Но когда медсёстры начали разбирать его скромные пожитки, то обнаружили завещание…
Стихотворение, записанное красивым, ровным почерком.

Входя будить меня с утра,
Кого ты видишь, медсестра?
Старик капризный, по привычке
Еще живущий кое-как
Полуслепой полудурак.
«Живущий» впору взять в кавычки,
Не слышит — надрываться надо,
Изводит попусту харчи,
Бубнит всё время — нет с ним сладу.

— Ну сколько можно, замолчи!
Тарелку на пол опрокинул.
Где туфли? Где носок второй?
Последний, мать твою, герой.
Слезай с кровати! Чтоб ты сгинул!

— Сестра! Взгляни в мои глаза!
Сумей увидеть то, что за…
За этой немощью и болью,
За жизнью прожитой, большой.
За пиджаком, побитым молью,
За кожей дряблой, «за душой».
За гранью нынешнего дня
Попробуй разглядеть меня.

… Я мальчик! Непоседа милый,
Весёлый озорной, слегка.
Мне страшно. Мне лет пять от силы,
А карусель так высока!
Но вот отец и мама рядом,
Я в них впиваюсь цепким взглядом.
И хоть мой страх неистребим,
Я точно знаю, что любим.

… Вот мне шестнадцать, я горю!
Душою в облаках парю!
Мечтаю, радуюсь, грущу,
Я молод, я любовь ищу…
И вот он, мой счастливый миг!
Мне двадцать восемь. Я жених!
Иду с любовью к алтарю,
И вновь горю горю, горю …

… Мне тридцать пять, растёт семья,
У нас уже есть сыновья,
Свой дом, хозяйство. И жена.
Мне дочь вот-вот родить должна …
А жизнь летит, летит вперёд!

…Мне сорок пять — круговорот!
И дети не по дням растут.
Игрушки, школа, институт …
Всё! Упорхнули из гнезда
И разлетелись кто куда!

…Замедлен бег небесных тел,
Наш дом уютный опустел.
Но мы с любимою вдвоём!
Ложимся вместе и встаём.
Она грустить мне не даёт.
И жизнь опять летит вперёд …

…Теперь уже мне шестьдесят.
Вновь дети в доме голосят!
Внучат весёлый хоровод.
О, как мы счастливы! Но вот…
Померк внезапно солнца свет,
Моей любимой больше нет!
У счастья тоже есть придел
Я за неделю поседел,
Осунулся, душой поник
И ощутил, что я старик.

… Теперь живу я без затей,
Живу для внуков и детей.
Мой мир со мной, но с каждым днем
Все меньше, меньше света в нём.
Крест старости взвалив на плечи,
Бреду устало в никуда.
Покрылось сердце коркой льда.
И время боль мою не лечит.
О Господи, как жизнь длинна,
Когда не радует она.

… Но с этим следует смириться.
Ничто не вечно под луной.
А ты, склонившись надо мной,
Открой глаза свои, сестрица.
Я не старик капризный, нет!
Любимый муж, отец и дед …

…И мальчик маленький, доселе
В сиянье солнечного дня,
Летящий в даль на карусели…
Попробуй разглядеть меня
И, может, обо мне скорбя, найдёшь СЕБЯ!

Медсёстры плакали…
Вскоре поэма разлетелась по всем сотрудникам богадельни, а одна из медсестёр увезла в Мельбурн копию и обратилась в редакции местных журналов.

Накануне Рождества завещание старика появлялось практически во всех печатных изданиях Австралии.
***
Итак…
Добавляю полученный вчера комментарий, опровергающий достоверность этой истории.
«Как это часто бывает в Сети, анонимный контент оказался красивой сказкой, хотя реальная история стихотворения тоже весьма любопытна. Впервые оно было напечатано в небольшом шотландском журнале в 1966 году под названием «Ворчливая старуха». Текст был почти такой же, как в современном варианте, только от женского лица.

Стихотворение запомнилось и стало гулять по другим британским литературным сборникам, меняя название (варианты: «Кэйт», «Смотри внимательнее, сестра», «Что ты видишь?» и проч). От журнала к журналу легенда об авторе обрастала новыми подробностями. Общим местом в них было лишь то, что рукопись нашли в вещах некой Кэйт, которая умерла в шотландском доме престарелых. Хотя уже тогда некоторые исследователи приписывали авторство стиха шотландской медсестре Филлис МакКормак, в 1960-х работавшей в Sunnyside Hospital в г. Монтроз.

Правда вскрылась в 1998 году. Сын Филлис в интервью Daily Mail подтвердил давние слухи о том, что настоящим автором стихотворения, оригинальное название которого «Смотри внимательнее, сестра», была его мать. Однако она не решилась признаться в авторстве, а потому напечатала его в журнале анонимно. Кроме того, подложила рукопись в вещи одной из обитательниц дома престарелых, в котором работала. Когда та преставилась, написанная ее рукой копия стихотворения была передана газете Sunday Post. А потом родилась и красивая сопроводительная история.

Что же касается современной мужской версии стихотворения, то это адаптация техасского поэта Дэвида ГРИФФИТА. Свой вариант он назвал «Слишком рано старый», хотя название «Капризный старик» получило большее распространение.»

Вроде как оригинал находится здесь

Прочитала | Блогер REDISKA на сайте SPLETNIK.RU 16 февраля 2016

Этот старик умер в доме престарелых. Все считали, что он ушел из жизни, не оставив в ней никакого ценного следа. Позже, когда медсестры разбирали его скудные пожитки, они обнаружили это стихотворение.

Входя будить меня с утра, кого ты видишь, медсестра? Старик капризный, по привычке, ещё «живущий» кое-как. Полуслепой, полудурак. «Живущий» впору взять в кавычки. Не слышит – надрываться надо. Изводит попусту харчи. Бубнит всё время – нет с ним сладу. — Ну, сколько можно, замолчи! Тарелку на пол опрокинул. Где туфли? Где носок второй? Слезай с кровати! Чтоб ты сгинул…

Сестра! Взгляни в мои глаза! Сумей увидеть то, что за…За этой немощью и болью, За жизнью прожитой, большой. За пиджаком, «побитым» молью, За кожей дряблой, «за душой». За гранью нынешнего дня, попробуй разглядеть МЕНЯ…… Я мальчик! Непоседа, милый. Весёлый, озорной слегка. Мне страшно. Мне лет пять от силы. А карусель, так высока! Но вон отец и мама рядом. Я в них впиваюсь цепким взглядом. И хоть мой страх неистребим, Я точно знаю, что ЛЮБИМ…

…вот мне шестнадцать, Я горю! Душою в облаках парю! Мечтаю, радуюсь, грущу. Я молод, Я ЛЮБОВЬ ищу…… и вот он, мой счастливый миг! Мне двадцать восемь. Я — жених! Иду с ЛЮБОВЬЮ к алтарю, И вновь горю, горю, горю…… мне тридцать пять, растёт семья. У нас уже есть сыновья. Свой дом, хозяйство. И жена. Мне дочь вот-вот родить должна…

…а жизнь летит, летит вперёд! Мне сорок пять – «круговорот»! И дети «не по дням» растут. Игрушки, школа, институт… Всё! Упорхнули из гнезда! И разлетелись кто куда. Замедлен бег небесных тел. Наш дом уютный опустел…но мы с ЛЮБИМОЮ вдвоём! Ложимся вместе и встаём. Она грустить мне не даёт. И жизнь опять летит вперёд…… теперь уже мне шестьдесят. Вновь дети в доме голосят! Внучат весёлый хоровод. О, как мы СЧАСТЛИВЫ!

Но вот…… померк внезапно солнца свет. Моей любимой больше нет! У счастья тоже есть предел… Я за неделю поседел. Осунулся, душой поник. И ощутил, что Я старик…… теперь живу Я «без затей». Живу для внуков и детей. Мой мир со мной, но с каждым днём Всё меньше, меньше света в нём. Крест старости взвалив на плечи, Бреду устало в никуда. Покрылось сердце коркой льда. И время боль мою не лечит. О, Господи, как жизнь длинна, Когда не радует она…

… но с этим следует смириться. Ничто не вечно под луной. А ты, склонившись надо мной, Открой глаза свои, сестрица. Я не старик капризный, нет! Любимый МУЖ, ОТЕЦ и ДЕД … … и мальчик маленький, доселе В сиянье солнечного дня Летящий вдаль на карусели… Попробуй разглядеть МЕНЯ!

Кирилл Винда

Золотой телёнок

Бюрократический дух во втором романе Ильфа и Петрова гораздо сильнее, чем в «12 стульях». Бюрократия — стихия «Золотого телёнка», и Остап Бендер демонстрирует чудеса её приручения. «Меня давно влечёт к административной деятельности. В душе я бюрократ и головотяп», — шутит он, используя штампы советской сатиры.

Первое же приключение Бендера в романе — вторжение в исполком под видом сына лейтенанта Шмидта — показывает его высокий класс, умение сориентироваться в трудной ситуации. Когда неожиданно появляется второй сын — Балаганов, Бендер не только пускает в ход классический фокус со встречей братьев, но и пытается подкрепить его любым, пусть самым суррогатным, официальным документом:

— Я писал, — неожиданно ответил братец, чувствуя необыкновенный прилив весёлости. — Заказные письма посылал. У меня даже почтовые квитанции есть. — И он полез в боковой карман, откуда действительно вынул множество лежалых бумажек. Но показал их почему-то не брату, а председателю исполкома, да и то издали.

Как ни странно, но вид бумажек немного успокоил председателя, и воспоминания братьев стали живее.

Впоследствии Бендер обнаружит исключительную чувствительность к стилистике эпохи — начиная с замечания «По случаю учёта шницелей столовая закрыта навсегда», произнесённого перед заведением «Бывший друг желудка» (современный читатель может не уловить обертон слова «бывший»: смысл в том, что столовая называлась так до революции, название упразднено, а дать новое название у властей провинциального города не дошли руки), — и заканчивая, конечно, учреждением конторы «Рога и копыта».

Истинная цель конторы — прикрытие разведдеятельности Бендера, который собирает компромат на Корейко (обратим внимание, что этот компромат подшит во вполне бюрократическую папку с надписью «Дело»). Но внутри «Рогов и копыт» и вокруг них тут же разворачивается конторская деятельность, по сути — чистый эрзац (и надо понимать, что таким эрзацем в представлении Ильфа и Петрова была вообще вся советская бюрократия). Балаганов и Паниковский, по предложению Остапа, «смешиваются с бодрой массой служащих»: они превращаются соответственно в «уполномоченного по копытам» и курьера. В контору приносят мешки рогов и копыт: из этого материала, сейчас сюрреалистического, можно было изготавливать, например, гребни и оправы для очков (стоит заметить, что как раз в 1930-м крестьяне, протестуя против коллективизации, массово забивали скот и утилизировали рога и ) — так что дело, займись им Бендер всерьёз, могло бы получиться прибыльным. Возникает бывалый зицпредседатель Фунт, чья функция — в том, чтобы в нужный момент, когда контора лопнет, сесть в тюрьму вместо Бендера («зиц» — от немецкого sitzen, «сидеть», практика найма таких подставных лиц — ещё . Тем, что контора липовая, могут в «Золотом телёнке» возмущаться только наивные обыватели.

При слове «Бобруйск» собрание болезненно застонало. Все соглашались ехать в Бобруйск хоть сейчас. Бобруйск считался прекрасным, высококультурным местом

Илья Ильф, Евгений Петров

Примечательно, что 1930 год, к которому относится действие романа, — это самый закат частной кооперации в СССР, о чём в «Телёнке» много шутят: Бендер учреждает свою контору на месте бывшего «комбината частников» с фамилиями вроде Фанатюк и Павиайнен. Собственно, к этому времени функции коммерческих контор, подобных «Рогам и копытам», свелись к роли передаточного звена между поставщиками (это те самые граждане, что приносят Бендеру рога и копыта) и государством. Вскоре, в разгар коллективизации, и эта лавочка была прикрыта. Остап Бендер успеет увидеть, как его фантомное предприятие превратится в гособъединение.

Впрочем, «Рога и копыта» — любительщина по сравнению с цитаделью бюрократии в «Золотом телёнке», учреждением «Геркулес», которое выполняет контракты по «заготовке чего-то лесного». Разумеется, здесь возникает простор для должностных преступлений, а скрываются спекуляции с помощью всё той же бюрократии, вершина которой — универсальный штамп геркулесовского начальника Полыхаева:

Это была дивная резиновая мысль, которую Полыхаев мог приспособить к любому случаю жизни. Помимо того, что она давала возможность немедленно откликаться на события, она также освобождала его от необходимости каждый раз мучительно думать. Штамп был построен так удобно, что достаточно было лишь заполнить оставленный в нём промежуток, чтобы получилась злободневная резолюция.

В ответ на . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
мы, геркулесовцы, как один человек, ответим:
а) повышением качества продукции,
б) увеличением производительности труда,
в) усилением борьбы с бюрократизмом, волокитой, кумовством и подхалимством,
г) уничтожением прогулов,
д) уменьшением накладных расходов,
е) общим ростом профсоюзной активности,
ж) отказом от празднования Рождества, Пасхи, Троицы, Благовещения, Крещения и др. религиозных праздников,
з) беспощадной борьбой с головотяпством, хулиганством и пьянством,
и) поголовным вступлением в ряды общества «Долой рутину с оперных подмостков»,
к) поголовным переходом на новый быт,
л) поголовным переводом делопроизводства на латинский алфавит.

А также всем, что понадобится впредь.

Заполнять пропуск можно было чем угодно — от «В ответ на происки
пилсудчиков»

Политические сторонники польского политика Юзефа Пилсудского (1867–1935).
⁠
до «В ответ на наглое бесчинство бухгалтера Кукушкинда, потребовавшего уплаты ему сверхурочных».

Появление в «Геркулесе» Остапа Бендера, которого по гоголевской ещё традиции, конечно, принимают за ревизора, наводит на бюрократов ужас. Великий комбинатор действует как блюститель закона (приём, опробованный ещё в «12 стульях», в старгородском доме престарелых) — и попутно действительно вскрывает бездны злоупотреблений. Так что лозунги в духе «Ударим по бездорожью, разгильдяйству и бюрократизму» в «Золотом телёнке» не только пародируются, но и подаются серьёзно. Ильф и Петров ставят на борьбу с бюрократизмом свою сатиру: выясняется, что в бумажно-резиновой неразберихе, под стук конторских счётов, можно сколотить миллионное состояние. 

Стихи Клавдии Тимофеевны Петровой — Старость в радость

В доме престарелых в Псковской области живет замечательная Клавдия Тимофеевна — бабушке за 90, она знает очень много стихов и песен, и даже пишет стихи сама. Может быть, они не столь складные, как у выпускников литературных вузов и «профессиональных» поэтов, да и у многих любителей. Но бабушка записывает их каллиграфическим почерком в тетрадь, как самое дорогое, что оставит на этой земле. Мы хотим поделиться ими с вами.

Старость

Ой, старость – не радость
Так рано пришла.
Дети ушли из родного села
И в городе дальнем неплохо живут,
А все же от матери помощи ждут.
Растут, уезжают они в города,
Вот только бы нам не стареть никогда.
Все им отдала я, что только могла,
Всего лишь хатёнка осталась одна.
В окошки смотрела – все деток ждала,
Здоровья не стало – все им отдала.
И вот дождалась, что дом продала,
И дочь меня сразу в приют отдала,
А я их растила, для них я жила,
Теперь вот под старость я им не нужна.
Мне было так трудно, ночей не спала,
Но я их в приют никого не сдала.
Теперь умирать там, где я не жила.
И будет заросшей могилка моя.
Где мы родились, там и нам умирать,
А в дом престарелых не надо сдавать.

18.02.2016

Путь, пройденный мной

Измерить бы путь весь, пройденный мной
За 90 с лишним прожитых лет…
Да жаль, что приборов таких не создали,
Измерений таких нет.

Измерить его бы от бега вприпрыжку,
В цыпках ногами и босиком.
И после – годы с сумкой тяжелой,
В школу по пять километров пешком,
Когда не всегда могла хлеба покушать,
Не то, чтобы сытно и вдоволь поесть.

Тяжелое детство в военные годы,
Разруха – пришлось все вновь поднимать,
Пришлось испытать мне холод и голод,
Но на ногах удержалась стоять.

А после – работа, работа, работа…
В колхозе, на ферме без выходных,
В доме, в хозяйстве, на огороде,
Земли полгектара – все обработать одной.

Измерить бы путь в муках желанных,
Когда появился сыночек на свет.
Его на руках я качала ночами,
И ночи порой проходили без сна.

Потом уже с толком и с расстановкой
Старалась время распределить.
Следить, чтоб сынок был здоровым,
Вырос хорошим мужем, отцом.

Годы младые давно пролетели.
На смену им мудрость и старость пришли.
Трудно вставать стало утром с постели,
Но не окончились жизни пути.

Пусть Господь мне пути освещает,
Господь пусть добавит терпения, сил,
Деткам здоровья дает
И повсюду хранит.

Пускай детки всегда будут рядом,
Любят, как в детстве, помнят и чтят,
Чтоб не о чем было на старости плакать,
Смогла бы спокойно свой путь дошагать.

2016

Умирают деревни в России

Ели, березы, осины…
Ивы в деревне растут…
Это посажено нами –
Для Родины любимой, милой, родной.

Еле заметные тропы,
Забытый, заброшенный край,
Заросшее прелью болото,
И в лесу в ясный день – полумрак.

Осушали болото когда-то,
Тратили силы, средства.
Заросло оно быстро обратно,
Да вот поросль пошла не та.

Чернику, бруснику, клюкву
Собирали, бывало, мы.
А теперь лишь жгучая крапива
Да растут молодые кусты.

Да горит плодородная, тучная,
Торфяная в болоте земля —
Серый дым расстилается тучами,
Чтоб залить ее, ждут дождя.

На полях – пырей и репейник,
Да разросся чертополох…
Не пашут на них и не сеют,
Ни машин нет, ни тракторов.

Разрушены старые хаты,
Разрушен давно сельсовет,
Давно нет колхоза,
И колхозников тоже нет.

Заколочены окна и двери
Или черным зияют пятном,
Лишь весной расцветают сирени,
Что сажали под каждым окном.

Изредка встретишь бабушку Клаву –
С двумя тросточками еле бредет.
Ждет – не дождется деток,
Внучка, правнучка ждет.

А теперь заросла бурьяном деревня,
И бабушки в деревеньке той нет,
Добрая, родимая сторонка,
От бабушки Клавы огромный привет.

А село стоит кособокое,
Все бурьяном вокруг поросло,
Где голодное, босоногое
И тяжелое детство прошло.

Те же ели, березы, осины…
Те же ивы в деревне растут…
Умирают деревни в России –
Сила родины милой, родной…

6.11.2016

Вконтакте

Facebook

Одноклассники

Капризный старик от Митхун Чакрабортенков за 05 мая 2017 на Fishki.net

Входя будить меня с утра,
Кого ты видишь, медсестра?

Старик капризный, по привычке
Ещё «живущий» кое-как.
Полуслепой, полудурак.
«Живущий» впору взять в кавычки.

Не слышит – надрываться надо,
Изводит попусту харчи.
Бубнит всё время – нет с ним сладу.
Ну, сколько можно, замолчи!

Тарелку на пол опрокинул.
Где туфли? Где носок второй?
Последний, мать твою, герой.
Слезай с кровати! Чтоб ты сгинул…

Сестра! Взгляни в мои глаза!
Сумей увидеть то, что за…

За этой немощью и болью,
За жизнью прожитой, большой.
За пиджаком, «побитым» молью,
За кожей дряблой, «за душой».

За гранью нынешнего дня
Попробуй разглядеть МЕНЯ…

…я мальчик! Непоседа, милый.
Весёлый, озорной слегка.
Мне страшно. Мне лет пять от силы.
А карусель так высока!

Но вон отец и мама рядом.
Я в них впиваюсь цепким взглядом.
И хоть мой страх неистребим,
Я точно знаю, что любим…

…вот мне шестнадцать, я горю!
Душою в облаках парю!
Мечтаю, радуюсь, грущу.
Я молод, я любовь ищу…

… и вот он, мой счастливый миг!
Мне двадцать восемь. Я жених!
Иду с любовью к алтарю,
И вновь горю, горю, горю…

… мне тридцать пять, растёт семья
У нас уже есть сыновья.
Свой дом, хозяйство. И жена
Мне дочь вот-вот родить должна…

… а жизнь летит, летит вперёд!
Мне сорок пять – «круговорот»!
И дети «не по дням» растут.
Игрушки, школа, институт…

Всё! Упорхнули из гнезда!
И разлетелись кто куда.
Замедлен бег небесных тел.
Наш дом уютный опустел…

… но мы с любимою вдвоём!
Ложимся вместе и встаём.
Она грустить мне не даёт.
И жизнь опять летит вперёд…

… теперь уже мне шестьдесят.
Вновь дети в доме голосят!
Внучат весёлый хоровод.
О, как мы счастливы! Но вот…

… померк внезапно Солнца свет.
Моей любимой больше нет!
У счастья тоже есть предел…
Я за неделю поседел.

Осунулся, душой поник.
И ощутил, что я старик…

… теперь живу я «без затей».
Живу для внуков и детей.
Мой мир со мной, но с каждым днём
Всё меньше, меньше света в нём…

Крест старости взвалив на плечи,
Бреду устало в никуда.
Покрылось сердце коркой льда.
И время боль мою не лечит.

О, Господи, как жизнь длинна,
Когда не радует она…

… но с этим следует смириться.
Ничто не вечно под Луной.
А ты, склонившись надо мной,
Открой глаза свои, сестрица.

Я не старик капризный, нет!
Любимый муж, отец и дед…

… и мальчик маленький, доселе
В сияньи солнечного дня
Летящий вдаль на карусели…
Попробуй разглядеть МЕНЯ…

… и, может, обо мне скорбя,
найдёшь СЕБЯ!

Медсестра находит стихотворение старика в доме престарелых — Зал

Неправда, автор оригинала известен. Многие медсестры знакомы со стихотворением «Старуха-кролик», которое часто (и ошибочно) приписывается жителю NH в Шотландии или где-либо еще. Он не был найден в вещах жильца, повторные публикации не приносят средств в пользу английской медсестры или какой-либо другой организации, и теперь есть версия, которую кто-то написал, якобы написанный стариком в доме престарелых, по-разному. , Небраска, Вашингтон, а теперь, судя по всему, Австралия.Оригинальное стихотворение Филлис МакКормак называется «Посмотри поближе». Я впервые прочитал его (кажется) в AJN в 70-х годах и много лет держал его у себя на столе.

Старуха-кролик

Что вы видите, медсестра, что вы видите?

О чем ты думаешь, глядя на меня?

Старуха-кролик, не очень мудрая,

Неуверенный в привычке с отстраненными глазами?

Кто обливает свою еду и не отвечает,

Когда вы громко говорите: «Я очень хочу, чтобы вы попробовали!»

Кто, кажется, не замечает того, что вы делаете,

И навсегда теряет чулок или обувь.

Кто, сопротивляясь или нет, позволяет вам делать то, что вы хотите,

С купанием и кормлением долгие дни наполняться,

Ты об этом думаешь? Это то, что вы видите?

Тогда открой глаза, медсестра, ты не смотришь на меня.

Я скажу вам, кто я, пока сижу здесь так тихо,

Как я делаю по вашему желанию и ем по вашему желанию.

Я маленький ребенок десяти лет с отцом и матерью

Братья и сестры, любящие друг друга,

Девушка шестнадцати лет с крыльями на ногах,

Мечтая, что скоро она встретит любовника,

Невеста скоро в двадцать, мое сердце прыгает,

Вспоминая клятвы, которые я обещал сдержать,

В двадцать пять лет у меня есть собственный ребенок

Кому я нужен, чтобы вести безопасный счастливый дом,

Женщина лет тридцати, мои молодые быстро выросли,

Связаны друг с другом прочными узами.

В сорок мои дети женаты и ушли,

Но мой мужчина рядом со мной, чтобы увидеть, что я не скорблю.

В пятьдесят, младенцы снова играют у меня на коленях,

Мы снова знаем детей, моего любимого человека и меня.

Настали темные дни, мой муж умер,

Смотрю в будущее, содрогаюсь от страха,

Потому что все мои молодые воспитывают своих детей,

И я думаю о годах и любви, которую я знал,

Я теперь старуха, а природа жестока,

Это его шутка, чтобы старость выглядела как дурак,

Тело крошится, грация и бодрость уходят,

Теперь есть камень, на котором у меня когда-то было сердце,

Но внутри этой туши по-прежнему живет молодая девушка,

И время от времени мое разбитое сердце набухает,

Я помню радости, я помню боль

И я снова люблю и живу жизнью,

Я думаю о годах, слишком мало, слишком быстро,

И примите тот очевидный факт, что ничто не может длиться вечно.

Так что открывайте глаза, медсестры, открывайте и смотрите

Не старуха-кролик .. посмотри внимательнее, увидишь МЕНЯ.

Стихов: Капризный старик: Кролик Старуха: Медсестра Ответить

Опубликовано: 20.01.2017 — Обновлено: 2018-06-15
Автор: Disabled World | Контакт: disabled-world.com

Синопсис: Версии стихотворения «Капризный старик», также опубликованное под названиями «Старушка-кролик», «Смотри поближе», «Смотри поближе, медсестра», Кейт, «Открой глаза», «Слишком скоро стареет» и «Что ты видишь?» Включает стихотворение «Ответ медсестры».

Main Digest

История гласит, что стихотворение «Капризный старик» было найдено среди личных вещей пожилого мужчины, который умер в палате престарелых дома престарелых в провинциальном австралийском городке. У жителя не было ни близких родственников, ни семьи, и это стихотворение нашли медсестры, когда они упаковывали его личные вещи. Однако на самом деле он был написан медсестрой в гериатрической больнице Шотландии и приобрел известность после того, как был напечатан в Pos t более 40 лет назад.

«Старушка-кролик» , («Краббит» по-шотландски означает «вспыльчивый» или «сварливый»), также под разными названиями «Посмотри поближе» , «Посмотри поближе медсестра» , «Кейт» , «Открой глаза» или «Что ты видишь?» , первоначально был написан в 1966 году Филлис МакКормак, которая тогда работала медсестрой в больнице Саннисайд, Монтроуз, прибрежном курортном городке и бывшем королевском городке в Ангусе, Шотландия. Поэма рассказывает историю пожилой женщины в доме престарелых, которая вспоминает свою жизнь.

Вот популярные различные версии стихотворения, в том числе «Ответ медсестры на стихотворение о старухе-кролике» — (3-е стихотворение ниже).

Поэма

«Старуха-кролик»

(Иногда публикуется как «Посмотри поближе», «Посмотри поближе, медсестра», «Кейт», «Открой глаза» или «Что ты видишь?»)

Старушка в постели

Что вы видите, что вы видите?
Ты думаешь, когда смотришь на меня,
Старуха-кролик, не очень мудрая,
Неуверенная в привычке, с далекими глазами,
Которая мочит свою еду и не отвечает
Когда ты говоришь громким голосом:
Я бы хотел, чтобы вы попробовали.

Кто, кажется, не замечает того, что вы делаете
И навсегда теряет чулок или обувь.
Кто, не сопротивляясь или нет; позволяет тебе делать то, что ты хочешь
Купанием и кормлением наполняется долгий день.
Это то, о чем вы думаете,
Это то, что вы видите?

Тогда открой глаза,
медсестра, ты смотришь на меня.
Я скажу вам, кто я, пока сижу здесь так тихо!
Как я встаю по твоей воле, Я ем по твоей воле.

Я маленький ребенок 10 лет с отцом и матерью,
Братья и сестры, которые любили друг друга,
Молодая девушка 16 лет с крыльями на ногах,
Мечтает, что скоро она встретит любовника ,
Невеста скоро в 20 — мое сердце бешено бьется,
Вспоминая клятвы, которые я обещал сдержать.

Сейчас у меня 25 лет, и у меня есть молодые люди.
Я нуждаюсь во мне, чтобы построить безопасный счастливый дом;
Женщина 30 лет, мои молодые сейчас быстро растут,
Связаны друг с другом прочными узами;
В 40 лет мои молодые сыновья выросли и ушли,
Но мой мужчина рядом со мной, чтобы увидеть, что я не скорблю;
В 50 раз младенцы снова играют вокруг моего колена.
Мы снова знаем детей, мою любимую и меня.

Настали мрачные дни, мой муж умер,
Я смотрю в будущее, я содрогаюсь от страха,
Потому что все мои дети растут сами по себе.
И я думаю о годах и любви, которые я знал;
Я уже старуха, а природа жестока.
Это ее шутка, чтобы старость выглядела дурой.

Тело рассыпано, грация и сила уходят,
Теперь там камень, где у меня когда-то было сердце,
Но внутри этого старого каркаса все еще живет молодая девушка,
И то и дело мое разбитое сердце набухает,
Я помню радость, я помню боль,
И я снова люблю и живу жизнью.

Я думаю, что годы были слишком малы — пролетели слишком быстро.
И примите тот суровый факт, что ничто не может длиться-
Так что открой глаза, медсестра, открой и смотри,
Не старуха-кролик, присмотрись-
Смотри на меня.

— Автор: Филисс МакКормик

Стихотворение «Слишком скоро старое»

Американский поэт Дэвид Л. Гриффит из Форт-Уэрта, штат Техас, адаптировал оригинальное стихотворение, изменил пол главного героя со «старухи» на «старик» и назвал его: «Слишком скоро». В настоящее время циркулирующая версия стихотворения под названием «Капризный старик» является вариантом стихотворения Гриффита.Он также известен как «раздражительный старик».

Слишком скоро Старый

(Иногда публикуется как «Посмотрите внимательнее», , «Капризный старик» или «Взбесившийся старик» )

Старик в инвалидном кресле

Кого вы видите медсестер? — Что ты видишь?
О чем ты думаешь, когда смотришь на меня?
Обидчивый старик — не очень мудрый,
Неуверенный в привычке — с далекими глазами?

Кто капает себе еду — и ничего не отвечает
Когда вы говорите громким голосом: «Я действительно хочу, чтобы вы попробовали!»
Кто, кажется, не замечает — то, что ты делаешь.
И навсегда проигрывает — Носок или туфля?

Кто сопротивляется или нет — позволяет вам делать то, что вы хотите,
С купанием и кормлением — долгий день, который нужно заполнить?
Это то, о чем вы думаете? — Это то, что ты видишь?
Тогда открой глаза, медсестра, ты не смотришь на меня.

Я скажу вам, кто я — Пока я сижу здесь так неподвижно,
Как я делаю по вашему приказу — поскольку я ем по вашему желанию.
Я маленький ребенок Десяти лет, у меня есть отец и мать,
Братья и сестры, которые любят друг друга.

Мальчик шестнадцати лет — с крыльями на ногах.
Снится, что скоро вот — любовник встретит.
Жениху скоро исполнится двадцать — сердце бешено колотится.
Помня, клятвы — которые я обещал сдержать.

Сейчас мне двадцать пять — у меня есть собственный ребенок.
Кому я нужен, чтобы вести — И безопасный счастливый дом.
Мужчина тридцати — Мои молодые теперь быстро выросли,
Связаны друг с другом — Узами, которые должны длиться долго.

В сорок мои молодые сыновья — выросли и ушли,
Но моя женщина рядом со мной — чтобы видеть, я не скорблю.
В пятьдесят лет младенцы снова играют у меня на коленях.
И снова мы знаем детей — меня и моего любимого человека.

Настали мрачные дни — моя жена умерла.
Смотрю в будущее — содрогаюсь от страха.
Ибо все мои птенцы растут — собственные птенцы.
И я думаю о годах — и любви, которую я знал.

Я уже старик — а природа жестока.
Это шутка на старость — выглядеть дураком.
Тело рассыпается — грация и бодрость уходят.
Теперь есть камень — там, где у меня когда-то было сердце.

Но внутри этой старой туши — все еще живет молодой парень,
И то и дело — мое разбитое сердце набухает.
Помню радости — помню боль.
И я люблю и живу — жизнь снова.

Я думаю о годах, слишком мало — пролетевших слишком быстро.
И примите тот суровый факт — ничто не может длиться вечно.
Так что открывайте глаза, люди — открывайте и смотрите.
Не раздражительный старик — Посмотри внимательнее — увидишь МЕНЯ !!

— Поэма «Грязный старик», как говорят, представляет собой исполнение стихотворения Дэвида Гриффита из Техаса.

Ответ медсестры на стихотворение «Кролик-старуха»

Ответ медсестры

Медсестра в старомодной форме

Что мы видим, спросите вы, что мы видим?
Да, мы думаем, глядя на тебя!

Нам может показаться трудным, когда мы торопимся и суетимся,
Но вас много, а нас слишком мало.

Нам бы хотелось больше времени, чтобы посидеть с вами и поговорить,
Чтобы искупать вас, накормить и помочь вам ходить.

Чтобы услышать о вашей жизни и о том, что вы сделали;
Ваше детство, ваш муж, ваша дочь, ваш сын.

Но время против нас.
Слишком много дел. Пациентов слишком много, а медсестер слишком мало.

Мы скорбим, когда видим тебя таким грустным и одиноким.
Никого нет рядом с тобой, нет твоих друзей.

Мы чувствуем всю вашу боль,
и знаем о вашем страхе, Что никого не волнует, что теперь ваш конец так близок
Но медсестры тоже люди с чувствами
И когда мы вместе, вы часто слышите рассказы о самых дорогих старая бабушка в самом конце кровати,
И милый старый папа, и то, что он сказал,

Мы говорим с состраданием и любовью,
и грустим Когда мы думаем о вашей жизни и радости, которую вы испытали,
Когда пришло время вам уходить,
Вы оставляете нас с болью в нашей сердце.

Когда вы спите долгим сном, больше не беспокойтесь и не заботитесь,
Есть другие старики, и мы должны быть там.

Итак, поймите, если мы торопимся и суетимся —
Вас много, а нас так мало.

— Утверждается, что он был написан Лиз Хогбен, хотя в качестве автора иногда упоминается Бруни Эбботт.

Кто мы:

Disabled World — это независимое сообщество инвалидов, созданное в 2004 году для предоставления новостей и информации об инвалидах людям с ограниченными возможностями, пожилым людям, их семьям и / или лицам, осуществляющим уход.Посетите нашу домашнюю страницу для получения информативных обзоров, эксклюзивных историй и практических рекомендаций. Вы можете связаться с нами в социальных сетях, таких как Twitter и Facebook, или узнать больше о Disabled World на нашей странице о нас.

Заявление об ограничении ответственности: Disabled World предоставляет только общую информацию. Представленные материалы никоим образом не предназначены для замены профессиональной медицинской помощи квалифицированным практикующим врачом и не должны рассматриваться как таковые. Любое стороннее предложение или реклама на disabled-world.com не означает одобрения Disabled World.

Цитируйте эту страницу (APA): Disabled World. (2017, 20 января). Стихи: Капризный старик: Кролик Старуха: Ответ медсестры. Мир инвалидов . Получено 24 сентября 2021 г. с сайта www.disabled-world.com/communication/poetry/crankyoldman.php

Louis MacNeice | Фонд Поэзии

Луи Макнейс был широко известен в 1930-х годах как младший член группы Льюиса Одена-Спендера-Дея: Макнейс и Стивен Спендеры были современниками и друзьями в Оксфорде, выступая в качестве соредакторов Oxford Poetry, 1929 .Макнейс стал другом W.H. Одена и сотрудничал с ним в работе над Letters from Iceland (1937). А в книге Modern Poetry (1938) Макнейс дал лучшее критическое изложение поэтических целей и достижений своих друзей. Несмотря на эти личные и профессиональные связи, Макнейс не разделял идеологических убеждений «группы Одена». От первого до последнего его собственные работы отражают меланхолический скептицизм, слишком честный, чтобы дать окончательное согласие на какую-либо фиксированную систему. Макнейс мог сочувствовать и даже завидовать тем, кто верил, но он оставался сторонним сторонним наблюдателем.

Родившийся в Белфасте Фредерик Луи Макнейс почти с самого начала был аутсайдером. Его семья переехала в Каррикфергус, графство Антрим, вскоре после его рождения. Его отец, Джон Фредерик Макнейс, хотя и был министром, а затем и епископом Англо-ирландской церкви Ирландии, поддерживал самоуправление, верил в экуменическое сотрудничество и выступал против протестантского фанатизма и насилия в Северной Ирландии. Когда Макнейсу было шесть лет, его мать, Элизабет Маргарет Макнейс, страдающая тяжелой депрессией, поступила в дом престарелых в Дублине; он больше не видел ее, и она умерла в декабре 1914 года от туберкулеза.Его отец снова женился, когда юному Макнейсу было десять, и после этого Макнейс получил образование в английских школах. В подготовительной школе Шерборн в Дорсете, а затем в колледже Мальборо, он обнаружил, что мир станет более широким и красочным, чем пуританский дом его отца и мачехи. Он потерял свой ирландский акцент и отказался от своего крещенского имени Фредерик и отказа от веры отца. Он никогда больше не мог чувствовать себя полностью как дома в отцовском доме или в Ирландии, но он никогда не терял ощущения себя ирландцем в Англии, и его воображение снова и снова возвращалось к детским страхам и воспоминаниям.

Макнейс вырос среди книг и начал писать стихи в возрасте семи лет. К тому времени, когда он поступил в Мертон-колледж в Оксфорде в 1926 году, его читали такие современные поэты, как Эдит Ситуэлл и Т.С. Элиот. Обеспокоенный своим «недостатком веры или системы», он изучал метафизику, не продвинувшись далеко за пределы «туманного эпикурейства», с которого он начал. В основном как молодой эстет он появляется в четырех стихотворениях, которые он написал для Oxford Poetry, 1929 и его студенческого сборника Blind Fireworks (1929).Его предисловие к Blind Fireworks сравнивает свои стихи с китайскими фейерверками, «искусственными и все же случайными; потому что они быстро совершают свои выходки на важном фоне, быстро падают и уходят ». Стихи приглашают восхищаться многогранностью поэта в стихотворении и его образной изобретательностью. За исключением некоторых стихотворений, отражающих детские и семейные переживания, острые наблюдения за повседневным миром, которые стали одной из более поздних сильных сторон Макнейса, не так очевидны, несмотря на современный оттенок дикции.Глубокая меланхолия, которая характеризует большую часть его работ, уже очевидна, но иногда кажется мелодраматически усиленной. В большей степени, чем большинство молодых поэтов, Макнейс ассимилировал его влияния, так что его поэзия не кажется производной по манере, но остается талантливый молодой человек, который может говорить своим собственным голосом, но еще не определился, о чем он должен говорить.

Макнейс определенно был достаточно умен, чтобы овладеть учебой, хотя и делал вид, что ей скучно.Он занял первое место в Honors Mods. в 1928 году. Его дальнейшие исследования уступили место ухаживаниям падчерицы оксфордского ученого Джованны Мари Терезы Бабетт Эзра, которой он посвятил Blind Fireworks . В какой-то момент он был вынужден телеграфировать своему трезвенническому отцу-ректору, «что меня посадили в тюрьму за пьянство и обручили с еврейкой», но власти разрешили ему остаться в Оксфорде, его родители примирились с его будущей невестой. и Макнейс снова занял первое место в Greats.В 1930 году он женился на своей Марии и стал ассистентом лектора по классике в Бирмингемском университете.

Макнейс был менее доволен преподаванием, чем он ожидал; студенты Бирмингема не были студентами Оксфорда, и ему нравились рабочие, с которыми он пил в пабах. Он восхищался своим коллегой Э. Р. Доддсом, но не чувствовал желания стать ученым. Однако его классицизм и дружба с Доддсом позже принесли свои плоды в переводе Макнейса «Агамемнон Эсхила » (1936), выпущенном экспериментальным групповым театром в 1937 году на музыку Бенджамина Бриттена.Этот перевод остается одним из лучших современных поэтических переводов любой греческой драмы; как таковая, она, вероятно, в настоящее время читается более широко, чем оригинальная работа Макнейса.

Ранняя супружеская жизнь Макнейса была идиллической — слишком, по его собственному мнению, для поэта в нем: «Чтобы писать стихи, выражающие сомнения или меланхолию, анархистскую концепцию свободы или ностальгию по открытым пространствам (и это были вещи, которые я хотел выразить), показалось Мариетт нелояльным. Вместо этого я был предан себе, написал роман, который претендовал на то, чтобы быть идиллией домашнего счастья.Этот роман, Roundabout Way (1932), оказался провальным. Возможно, он написал еще один роман в 1930-х годах; если так, то оно никогда не публиковалось. В поисках средств массовой информации он также написал Station Bell (не опубликовано), сюрреалистический фарс об ирландской политике, созданный Драматическим обществом Бирмингемского университета в 1937 году.

Какие бы неуверенности ни мучили Макнейса как поэта в начале 1930-х годов, Poems (1935) показывает реальный прогресс в его творчестве.В Бирмингеме городские образы, которыми он научился восхищаться в Элиоте, стали частью его собственного переживания. В таких стихотворениях, как «Белфаст», «Бирмингем», «Воскресное утро» и «Эклога на Рождество» поэт непринужденно говорит как городской житель, наблюдая за происходящим с отстраненной, но сочувствующей иронией. Эта характерная отстраненность также свидетельствует о его политической позиции. Личные симпатии Макнейса были на стороне левых, но «Коммунисту» отвечает тот, чьи «мысли образуют форму снега», напоминаниями о непреодолимых особенностях и разнообразии земли и ее погоды.«Эклога на Рождество» предлагает некоторые образы насильственной революции — «хихиканье автоматов в руках молодых людей», — но Макнейс любит «эфемерные вещи», а не «безжалостные абстракции». Кажется, он отождествляет себя с голосом «Говорит Индивидуалист», который надеется «сбежать с моей собакой на дальнюю сторону Ярмарки».

Стихи (1935) помогли Макнейсу стать одним из ярких новых поэтов 1930-х годов. Т.С. Элиот принял том для Faber & Faber, которые должны были остаться английскими издателями MacNeice для его стихов.В «Постскриптуме 1936 года», написанном для нового издания своей книги A Hope for Poetry (1934), К. Дэй Льюис описал книгу Макнейса как «в некотором смысле наиболее интересную из поэтических произведений, созданных за последние два года». сравнение, в котором учитывались важные работы Элиота, Одена, Спендера, Эмпсона и самого Дэя Льюиса.

Но 1935 был также годом распада личного мира Макнейса. Его жена внезапно бросила его и их годовалого сына, сбежав с молодым американским аспирантом, который останавливался с ними в Бирмингеме.В 1936 году Макнейс официально развелся. Со временем Макнейс написал о потере жены больше и лучше стихов, чем когда-либо писал об их семейном счастье, но ему потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от удара. Он погрузился в работу и искал другие развлечения, отдыхая в Испании со своим другом Энтони Блантом и в Исландии с Оденом. Когда его друг Доддс уехал в Оксфорд, Макнейс почувствовал себя изолированным в Бирмингеме и согласился читать лекции по греческому в Бедфорд-колледже Лондонского университета.

Макнейс продолжал пробовать свои силы в драме. По крайней мере, одна пьеса с этого времени («Черноногие») остается неустановленной и неопубликованной, но Групповой театр, поставивший его перевод Агамемнона , принял другую пьесу, на этот раз написанную с их учетом, Out of the Picture ( выпущен и издан в 1937 г.). В этой пьесе собственный интерес Макнейса, возможно, был к центральному персонажу, неудавшемуся (или неудачливому) художнику, но любые возможности, которые могла иметь история, поглощены сюрреалистической фарсовой трагедией, политическими карикатурами и театральными трюками.Он принадлежит примерно к тому же жанру, что и «Собака под кожей » Одена и Кристофера Ишервуда (1935 г.), но был менее успешным, чем его модель или «Агамемнон » Макнейса.

Самой интересной работой Макнейса в годы, когда доминировала потеря жены, было его сотрудничество с Оденом над « писем из Исландии » (1937). Одна из самых увлекательных книг о путешествиях этого века, а также одна из самых необычных. В стихотворении, закрывающем книгу, В.Х. Оден Макнейс цитирует Одена, что «Север начинается внутри», и в книге в целом больше говорится о внутренней жизни ее авторов и о мире, который они оставили после себя, чем об Исландии. Это правда, что есть две главы прозы, в которых рассказывается об их поездке в Исландию и даются конкретные советы потенциальным путешественникам, но поэзия в этом томе больше, чем проза, и ее тон задают пять глав, посвященных длинному «письму». In terza rima от Одена до лорда Байрона.Помимо У. Х. Одена, Макнейс написал «письмо» в героических двустишиях (своим друзьям Грэму и Анне Шепард) и «Эклогу из Исландии», сотрудничая с Оденом над «Последней волей и завещанием». Единственный из них, который возвышается над забавными случайными стихами, — это «Эклога из Исландии», в которой главными ораторами выступают Крейвен (Оден), Райан (Макнейс) и призрак героя саги, прерываемые жалостью к себе. Голос Европы. Призрак советует путешествующим поэтам вернуться на свои родные земли, чтобы сразиться в доброй битве, — ласковый совет, который кажется особенно ироничным в свете более поздней иммиграции Одена в Америку и продолжающегося отвержения Макнейсом Ирландии.Книга привлекла значительное внимание критиков и помогла Макнейсу в карьере, хотя именно «Письмо Одена Байрону» придало ей такой прочности.

По предложениям издателей в 1938 году были опубликованы две книги Макнейса: I Crossed the Minch и Zoo . В своей автобиографии Макнейс описывает их как «книги в прозе, для которых у меня не было призвания, но которые, как я думал, я мог бы сделать так же хорошо, как и следующий человек. Мне льстило то, что издатели просили меня сделать что-то неподходящее.« Я пересек Минч , дневник путешествия на Гебриды, возможно, лучше, чем предполагают эти замечания. Не имея каких-либо знаний гэльского языка и находя острова ужасающе современными, Макнейс не предлагает никаких новых идей о Гебридских островах, но его отступления в поэзии и прозе часто забавны. Zoo предлагает впечатления от лондонского зоопарка с дополнительными поездками в зоопарк Парижа и город Белфаст; Макнейс не проявляет особой симпатии к своим подданным.

Более важным прозаическим произведением 1938 года является Современная поэзия .В нескольких главах из «исторической книги» рассказывается о собственном развитии Макнейса как поэта. Книга в целом предлагает защиту современной поэзии, в частности поэзии Одена, Спендера, Дэя Льюиса и самого Макнейса. Макнейс хочет уменьшить романтическое различие между поэтом и обычным человеком. Его поэт озабочен коммуникацией, хотя он не пропагандист, а «смесь артиста и критика или информатора». Поэт, по сути, очень похож на самого Макнейса: «Я бы хотел, чтобы поэт был трудоспособным, любил говорить, читал газеты, мог сочувствовать и смеяться, разбирался в экономике, ценил женщин, участвовал в личных отношениях. , активно интересуется политикой, восприимчив к физическим впечатлениям.« Modern Poetry , хотя в то время некоторые воспринимали его как манифест поэзии группы Одена о социальных обязательствах, рассматривает политические убеждения как один из видов убеждений, которые могут воодушевить поэта, и настаивает на том, что все такие убеждения должны подчиняться дисциплине. личное наблюдение.

Новый сборник стихов Макнейса, выпущенный в том же году, The Earth Compels (1938), является тонким, отражающим как его личные проблемы, так и время, которое он посвятил прозе и драме за последние несколько лет.Его манеры мало развивались, и мало что добавлялось к его репутации. Из стихотворений в этом томе, ранее не публиковавшихся, «Каррикфергус» представляет особый биографический интерес из-за использования детских воспоминаний, и это может быть воспринято как сигнал о том, что Макнейс стремится к более уравновешенному взгляду на оставленную им Ирландию. Однако самое популярное стихотворение Макнейса этого периода взято не из этого тома, а из «Я пересек Минч »: «Музыка волынки» — это раскачивающееся жаргонное стихотворение, которое пытается воссоздать ощущение волынки и зарекомендовало себя критиками. и читатели.Под веселыми ритмами предметом стихотворения становится отчаяние, вызванное Депрессией: «Это не совет Селедки, не идет Библия, / Все, что нам нужно, это пачка сигарет, когда наши руки бездействуют». В этом стихотворении поэт, несомненно, одновременно и «развлекатель», и «критик, или информатор»; он не пропагандист или пророк, потому что никакие решения не одобряются, а многие категорически отвергаются.

Осенний журнал (1939) — это наиболее близкое к «главному» стихотворение в творчестве Макнейса, хотя в то же время это совершенно открыто «случайное» стихотворение, дневник стихов последних месяцев 1938 года.Он состоит из двадцати четырех песен, состоящих из переплетенных четверостиший, рифмующихся на чередующихся строках — обычно второй и четвертой, иногда первой и третьей. Линии различаются по длине от двух до шести футов, с изменениями в ритме, контролируемыми неформальным разговорным тоном и частым использованием анджамбмента. Поэма начинается во время завтрака в пригороде, а другие песни следуют за поэтом в Лондон, где он работает днем ​​и ночью. События в настоящем пробуждают старые воспоминания — об Ирландии, отвергнутой с ненавистью; о его собственном школьном образовании, вспоминаемом с иронией; его жены, по которой очень скучал, все еще любил.Но поэт не может погрузиться в свое личное прошлое и настоящее. Голос Гитлера, говорящего по радио, вторгается в его жизнь, и окончательное урегулирование в Мюнхене вызывает у него чувство стыда. Он посещает Париж и Барселону, где испанцы говорят ему о необходимости выбора и действия. «Новый год приходит с бомбами», и мы можем только надеяться, что «помолиться о возможной земле» удастся лучше, чем о нашей собственной.

Технические достоинства Autumn Journal в целом признаны.Поэма сохраняет согласованность тона и ритма через множество сюжетов и вариаций. Стихотворение также убеждает большинство читателей в своей сущностной честности. Это не конфессиональная поэма интимных откровений, но читатель чувствует, что поэт изо всех сил пытается передать, что значит быть Луи Макнейсом осенью 1938 года, человеком, который одновременно «вовлечен в личные отношения» и « читатель газет ». Тон в некоторых местах сначала кажется фальшивым — например, «В этом мужском городке нет универсалий.«Тем не менее, это приемлемо для записи в журнале. Поскольку Макнейс был представителем более широкого класса либеральных индивидуалистов, попавших в ловушку поляризованного мира, из-за которого их личные ценности казались все менее и менее актуальными, стихотворение заслуживает похвалы, которую оно иногда получало как исторический документ.

Однако для некоторых критиков сильные стороны стихотворения являются также симптомами его окончательного провала. Технические возможности никогда не заменяют содержание, и честность стихотворения, отражающая недоумение Макнейса перед лицом истории, оставляет стихотворение пустым в центре, доведенным до завершения только в соответствии с условностями календаря.Такие критики утверждали бы, что Макнейсу не удается продемонстрировать вид веры или системы, которые он сам считал необходимыми для великой поэзии. Это основная проблема, поскольку достоинства и ограничения Autumn Journal являются такими же, как и у большинства работ Макнейса.

Весной 1939 года Макнейс посетил Америку, чтобы прочитать несколько лекций, и влюбился там в девушку. Следующей весной он вернулся в Америку, чтобы преподавать в Корнелле. Там он работал над автобиографией; оставшись незавершенным, он был отредактирован и опубликован после смерти Макнейса Э.Р. Доддс в роли The Strings Are False (1965). Многие из его друзей убеждали его избежать войны и остаться в Америке, а женщина, которую он любил, не вернется с ним в Англию; тем не менее, Макнейс чувствовал, что должен вернуться. После нескольких месяцев задержки, вызванной серьезной болезнью, он повторно пересек Атлантику в конце 1940 года. Отстраненный от действительной службы из-за плохого зрения, весной 1941 года он присоединился к отделу функций Британской радиовещательной корпорации.

Следующая коллекция Макнейса, The Last Ditch (1940) был опубликован издательством Cuala Press в Дублине.Несмотря на резкие слова, которые он сказал об Ирландии в Autumn Journal , Макнейс провел там большую часть осени 1939 года, даже безуспешно подавая заявки на преподавательскую должность в Тринити-колледже в Дублине. Теперь он писал о том, как Дублин восхищался им, хотя «Это никогда не был мой город» и «она не хочет / Не оставит меня живым или мертвым» («Дублин»). В нескольких текстах он, кажется, заинтересован в изучении возможностей специфически ирландской тематики. The Last Ditch в целом создает впечатление, что Макнейс искал новые направления после тупика, описанного в Autumn Journal .Его старинная манера представлена ​​в сатирическом стихотворении «Читальный зал Британского музея». Его американский роман, по-видимому, является причиной включения в него ряда любовных стихов, таких как «Место встречи». Рискуя, а иногда и впадая в сентиментальность, новые любовные стихи отличаются относительным отсутствием привычной, защитной иронии Макнейса и какого-либо следа общественного сознания. Серия из пяти «Новеллет» представляет собой краткие повествования о персонажах; самая успешная из них, «Старая история», очевидно, связана со встречей с его бывшей женой и ее новым мужем во время его лекционного турне по Америке.Любовные лирики и виньетки с персонажами этого тома ждут своей дальнейшей работы.

Возобновление интереса Макнейса к Ирландии также можно увидеть в его The Poetry of W.B. Йейтс (1941). Ведущий исследователь Йейтса Ричард Эллманн писал в 1967 году, что эта книга «по-прежнему является таким же хорошим введением в этого поэта, как и мы, с тем дополнительным интересом, что она также представляет собой введение в Макнейса». Возможно, это великодушное суждение уже не соответствует действительности, но книга Макнейса сохраняет тот особый интерес, который проявляется к книгам одного поэта о другом.Интеллектуальная проблема Макнейса в этой работе заключалась в том, чтобы примирить его восхищение поэзией Йейтса с его оговорками в отношении политики, спиритизма и поэтики Йейтса. Как неверующий, ценивший свои убеждения, Макнейс легко принял странную систему убеждений Йейтса за основу для поэзии. Эстетические доктрины Йейтса представляли собой большую проблему, которую Макнейс решил частично, проведя различие между заявлениями Йейтса и его практикой, а частично отступив от позиций, которых он сам занял в Modern Poetry .Поэзия, как теперь признал Макнейс, может быть чем-то большим, чем общение, и даже мистические переживания имеют в ней свое место.

Закончились 1930-е, и Plant and Phantom (1941) знаменует конец карьеры Макнейса как яркого молодого поэта 1930-х годов. Техника созрела, и поэт вырос, но в некотором смысле поэт, кажется, находится в той же ситуации, что и студент Oxford Poetry, 1929 и Blind Fireworks . Подобно The Last Ditch , из которого включены некоторые стихотворения, Plant и Phantom имеет разный характер, как если бы поэт исчерпал возможности старой поэтической идентичности, не найдя новой.Есть стихи об Ирландии и Америке, городские стихи в старой манере Макнейса и новые «Новелеты» в дополнение к стихам из The Last Ditch . Plant and Phantom завершается одним из лучших любовных текстов Макнейса «Колыбельная песня для Элеоноры», завершая этот период в карьере Макнейса стихотворением, которое напоминает одну из «Колыбельной песни», которую он опубликовал в Oxford Poetry . Более ранняя лирика (для «Мириам») была написана для женщины, которая вышла за него замуж и уехала в Америку; Новое стихотворение было написано для женщины, которую он оставил, чтобы вернуться в Англию и на войну.

С 1941 года до своей смерти Луи Макнейс был сотрудником Би-би-си. Он оставался сценаристом и продюсером в отделе функций до 1961 года и работал с отделом на контрактной основе с тех пор до своей смерти. Хотя он часто путешествовал после войны и в конце концов переехал в деревню, он оставался знакомой фигурой в лондонских пабах, доступным, но отчужденным с незнакомцами. Его интерес к драме и его предпочтение к поэзии, которая общается, сделали его одним из лидеров среди тех поэтов, которые, в основном для Би-би-си, довели до зрелости недолговечный жанр радиодрамы в стихах.Макнейс был плодовитым сценаристом, написав более 150 сценариев за годы сотрудничества с BBC и выступив в качестве продюсера многих из них. Опубликована дюжина его радиоспектаклей: Christopher Columbus (1944), The Dark Tower and Other Radio Scripts (1947), The Mad Islands и The Administrator (1964) и Persons from Porlock and Other. Пьесы для Радио (1969). Хотя критики обычно считают радиодраму второстепенным жанром или полностью игнорируют его, достижения Макнейса в этом жанре заслуживают признания.

Самым читаемым продуктом работы Макнейса с Би-би-си является его сокращенный перевод Фауста Гете, части I и II (1951), который сначала был выпущен в виде четырехчастной передачи BBC. Макнейс взялся за эту задачу с некоторой первоначальной неохотой, поскольку его владение немецким языком было несовершенным. Его стихотворный перевод был подготовлен Э. Л. Шталем при помощи частых консультаций со Шталем. На характер сокращения естественно повлияли требования и ограничения радио как средства массовой информации.С точки зрения пуриста, ни один сокращенный перевод не может считаться удовлетворительным, но превосходные качества его стихов сделали Макнейса одной из самых популярных и уважаемых английских версий Faust .

Лучшее из стихов Макнейса 1940-х годов — в его радиопостановках. Два новых тома стихов, которые он написал в этом десятилетии, трамплин, Стихи 1941-1944, (1944) и дыр в небе, Стихи 1944-1947, (1948), поддерживают уровень его более ранних работ, но не представляют продвигаться по нему.Макнейс продолжает серию виньеток с персонажами, начатую с The Last Ditch , но и его сатирические портреты современных людей, и его дань уважения живым и мертвым друзьям относятся к его более слабым усилиям. Религиозные и философские увлечения кажутся несколько более заметными, но крайний скептицизм Макнейса делает большую часть этих усилий слишком безрезультатными, чтобы приносить удовлетворение. В заглавном стихотворении « трамплин » он находит эффектный образ для решения своей дилеммы в фигуре человека, который высоко поднялся на своем трамплине над Лондоном, готовый пожертвовать собой, но неуверенный в своей выгоде, распятый собственным неверием.Самая привлекательная поэма Holes in the Sky обязана своим вдохновением его второй жене, певице Хедли Андерсон, на которой он женился в апреле 1942 года и которой посвящены как Springboard , так и Holes in the Sky . (Они расстались в 1960 году.) «Улицы Ларедо» были написаны для его жены, чтобы спеть аранжировку традиционной американской ковбойской песни; после войны улицы Ларедо превратились в бомбардированные улицы Лондона, а последние две строфы шепчет на ухо певцу Ангел Смерти.Несмотря на такое счастье, репутация Макнейса падала в эпоху, когда было склонно отвернуться от 1930-х годов и их энтузиазма. Рассматривая достижения Макнейса в свете его послевоенных томов и сборников стихов, 1925-1948 (1949), многие критики были склонны отвергать Макнейса как второстепенного поэта, время которого прошло. Сам Макнейс, казалось, ожидал этого приговора, включая в Holes in the Sky «Элегию для малых поэтов», которая заканчивается словами «Эти должники исключают наше презрение — / Разве мы не подписывали их, когда мы родились?»

В начале 1950 года Макнейс, взяв отпуск на Би-би-си, поехал в Афины, Греция, в качестве директора Британского института.Когда следующей осенью он был объединен с Британским Советом, он оставался в качестве помощника представителя до июня 1951 года. Находясь в Греции, он написал десять длинных стихотворений Ten Burnt Offerings (1952), некоторые из которых транслировались по BBC. Каждое из стихотворений состоит из четырех частей; используются самые разные формы строф. Стихи — это манерные и намекающие размышления на религиозные и исторические темы. Самым успешным из них является «Дидим» об апостоле Фоме, сомнения которого сделали его близкой по духу темой для Макнейса.Работая послом культуры, Макнейс написал высококультурные стихи, которые мало помогли развеять растущее подозрение, что его разыгрывали как поэта. В одном из них он сам отмечает, что «Эта середина жизни плоха для поэтов» («День обновления»). Мало кто из читателей считал его новую манеру улучшением.

Его два оставшихся тома 1950-х годов также предполагают, что поэт устал. Осенний сиквел: Риторическая поэма (1954) возвращается к манере и содержанию Осенний журнал , но в целом лишен исторического или поэтического интереса более раннего стихотворения.В коротком тексте Visitations (1957) философские занятия Ten Burnt Offerings сочетаются с разговорной манерой, более характерной для MacNeice, но с лишь частичным успехом. Эти тексты, однако, указали путь к более успешным попыткам в том же духе в его последних двух сборниках, Solstices (1961) и The Burning Perch (1963). Оба этих тома также содержат ряд любовных текстов в более простом стиле, которые являются одними из лучших, когда-либо написанных Макнейсом.В The Burning Perch есть несколько стихотворений, в которых поэт размышляет о смерти, всегда предполагаемый конец всего этого для меланхоличного Макнейса, но, несомненно, более реальный, чем когда-либо для человека лет пятидесяти. Его настоящая смерть была неожиданной: несмотря на недавнюю болезнь, он настоял на том, чтобы сопровождать подпольных звукорежиссеров, записывающих спецэффекты для его радиоспектакля; он сильно простудился и не обращался за лечением, пока болезнь не переросла в пневмонию, которая оказалась фатальной.
Помимо уже упомянутых радиоспектаклей и автобиографии, было несколько посмертных публикаций произведений Макнейса. Астрология (1964) — прозаический вздор, исследующий эту тему. One for the Grave (1968) — это спектакль, напоминающий по стилю Out of the Picture , с телевизионной студией в качестве образа жизни и Смерти в роли менеджера этажа. Привлекательность этого стиля для Макнейса может быть объяснена любовью к Спенсеру и более современным параблистам, выявленной в его лекциях Кларка 1963 года в Кембридже, опубликованных как разновидностей притчи (1965).

Самым важным из этих посмертных изданий был The Collected Poems of Louis MacNeice (1966), редактированный его давним другом Э. Р. Доддсом. Несмотря на более личную нотку, озвученную несколькими любовными лириками, Макнейс — аполлонианец, поэт-горат. Его индивидуальные тексты редко поражают читателя своей смелостью. Его наиболее запоминающиеся отдельные стихотворения, такие как «Музыка для волынки» и «Улицы Ларедо», впечатляют себя в памяти больше сильными ритмами, чем резкими образами.Макнейс предлагает своим читателям скорее иронию, чем страстную приверженность, преуменьшение, а не преувеличение. Его ненавязчивые достоинства технического мастерства и честности лучше всего можно оценить, если проанализировать его работу в целом. Посмертный сборник стихов, последовавший за новой энергией его последних двух томов, улучшил положение Макнейса, которое пострадало из-за относительно слабой работы 1940-х и 1950-х годов. Критический интерес к его творчеству не прекращался, и хотя кажется маловероятным, что он будет повышен до статуса крупного поэта, его репутация, безусловно, не уступает репутации любого британского поэта 1930-х годов, кроме Одена.

В «Кротом агенте» в доме престарелых в Чили — место преступления

С первых кадров чилийского фильма «Кротический агент» , номинированного на премию «Оскар» за лучший документальный фильм в этом году, зрители могут почувствовать, что они могут предсказать следующие полтора часа. Увеличительное стекло, материалы дела, решетчатые тени из традиций нуар-фильмов — все готово для криминального триллера. Частный детектив проводит собеседование для шпиона, чтобы расследовать необычный случай, обнаруженный на его столе: женщина хочет узнать, подвергается ли ее мать жестокому обращению в доме престарелых в Эль-Монте, пригороде Сантьяго.И довольно скоро Серджио, милый 83-летний вдовец, ищущий чем заняться, оказывается дома шпионом.

Но The Mole Agent — не совсем криминальная история. Фильм The Mole Agent , снятый и написанный Маите Альберди, режиссером из Сантьяго, чьей работой являются маргинализированные сообщества, обращает антропологический взгляд на дома престарелых и отношение общества к пожилым людям. Для Альберди криминальный жанр — это всего лишь фасад: работа в нем позволяет The Mole Agent установить ожидания зрителей, прежде чем в конечном итоге разрушить чистую традиционную криминальную историю, чтобы взять на себя более широкий и беспорядочный разговор об отношении общества к пожилым людям в Чили и вне.

Этот разговор своевременен; Латинская Америка — один из наиболее быстро стареющих регионов развивающегося мира. Правительства всего региона пересматривают свою политику в отношении этого растущего сектора населения. В частности, в Чили недавние социальные волнения продемонстрировали актуальность проблемы. В 2019 году в стране вспыхнули жестокие протесты против растущего социального неравенства, с особым упором на пенсионную систему, которая ранее считалась континентальной моделью. Остаток диктатуры Пиночета 1970-х и 1980-х годов, Чили функционирует как система с фиксированными взносами, которая требует от рабочих ежемесячно выплачивать 10 процентов своей заработной платы в коммерческие фонды.Однако по мере увеличения продолжительности жизни доход от этих инвестиций оказался слишком низким для поддержания приемлемого дохода, и теперь 80 процентов пенсионеров живут меньше, чем минимальная заработная плата.

С первых кадров чилийского фильма «Кротический агент» , номинированного на премию «Оскар» за лучший документальный фильм в этом году, зрители могут почувствовать, что они могут предсказать следующие полтора часа. Увеличительное стекло, материалы дела, решетчатые тени из традиций нуар-фильмов — все готово для криминального триллера.Частный детектив проводит собеседование для шпиона, чтобы расследовать необычный случай, обнаруженный на его столе: женщина хочет узнать, подвергается ли ее мать жестокому обращению в доме престарелых в Эль-Монте, пригороде Сантьяго. И довольно скоро Серджио, милый 83-летний вдовец, ищущий чем заняться, оказывается дома шпионом.

Но The Mole Agent — не совсем криминальная история. Фильм The Mole Agent , снятый и написанный Маите Альберди, режиссером из Сантьяго, чьей работой являются маргинализированные сообщества, обращает антропологический взгляд на дома престарелых и отношение общества к пожилым людям.Для Альберди криминальный жанр — это всего лишь фасад: работа в нем позволяет The Mole Agent установить ожидания зрителей, прежде чем в конечном итоге разрушить чистую традиционную криминальную историю, чтобы взять на себя более широкий и беспорядочный разговор об отношении общества к пожилым людям в Чили и вне.

Этот разговор своевременен; Латинская Америка — один из наиболее быстро стареющих регионов развивающегося мира. Правительства всего региона пересматривают свою политику в отношении этого растущего сектора населения.В частности, в Чили недавние социальные волнения продемонстрировали актуальность проблемы. В 2019 году в стране вспыхнули жестокие протесты против растущего социального неравенства, с особым упором на пенсионную систему, которая ранее считалась континентальной моделью. Остаток диктатуры Пиночета 1970-х и 1980-х годов, Чили функционирует как система с фиксированными взносами, которая требует от рабочих ежемесячно выплачивать 10 процентов своей заработной платы в коммерческие фонды. Однако по мере увеличения продолжительности жизни доход от этих инвестиций оказался слишком низким для поддержания приемлемого дохода, и теперь 80 процентов пенсионеров живут меньше, чем минимальная заработная плата.

Хотя государство пренебрегало ими, отсутствие системы социальной защиты пожилых чилийцев вынудило их чрезмерно полагаться на ближайших родственников. Культурные сдвиги также способствовали серьезному стрессу у этого населения. Состав чилийских семей изменился за последние несколько десятилетий — количество человек в семье снизилось с 5,4 в 1960 году до 3,6 в 2002 году, и, таким образом, значительно увеличилась доля пожилых людей, живущих отдельно и в домах престарелых.Между тем, пожилые люди сталкиваются не только с изоляцией, но и с дискриминацией, включая жестокое обращение, от которой страдают 30 процентов пожилых людей в Чили.

Несмотря на то, что The Mole Agent не обсуждает более широкие политические и экономические силы, играющие роль, представив сюжет как детектив, Альберди предлагает зрителям определить «виновника» и, таким образом, рассмотреть социально-политические факторы, способствующие социальной изоляции взрослые люди.

Это разумный выбор. Повествование о расследовании преступлений — одно из самых узнаваемых во всем мире.От Шерлока Холмса до романов Жоржа Сименона до мегаполиса Дика Вольфа из Law & Order , в котором четко представлены преступления, расследования, погони и решения в рамках рекламных пауз — есть что-то приятное в том, чтобы видеть, как происходит преступление, происходит расследование. , и наказание выдано. Справедливость восстанавливается до следующего эпизода, следующего дела.

Сначала The Mole Agent следует этой знакомой формуле. Когда Серхио прибывает в дом престарелых Сан-Франциско в Эль-Монте, камера задерживается на пышных садах, кошках, висящем на ветру белье, ярких цветах и ​​статуе Девы Марии.Эти образы — обычная зацепка: все может показаться хорошо, но за солнечным фасадом скрывается тьма.

Действительно, есть неприятное ощущение, что дом престарелых — это место более активной деятельности. Камера предлагает вам подозрительно взглянуть на своих администраторов, просканировать их жителей на предмет злоупотреблений и внимательно послушать разговоры. Вначале вы не можете не чувствовать, что Серджио найдет тухлое яйцо и привлечет их к ответственности к концу фильма.

Однако по мере того, как Серджио привыкает к своему новому окружению, становится ясно, что дом престарелых не такой готический, как казалось сначала.Женщины (почти все обитатели дома престарелых) милые, добрые и веселые. Кажется, что они получают достаточно хороший уход, и Серджио начинает расслабляться и терять концентрацию на своей миссии. В дневнике за кадром вы слышите его отчеты детективу, в которых он размышляет о женщинах, обсуждает, что он ел, и вяло пытается найти Соню, цель расследования. Когда он ее находит, это почти не происходит, поскольку она, кажется, совершенно не заинтересована в разговоре с ним.Тем временем Серджио увлекается легким романом, когда одна из женщин проявляет к нему интерес и просит его сопровождать ее, чтобы забрать ее пенсию.

Тем не менее, как только фильм осваивается в комфорте дома престарелых, и элементы псевдодетективов начинают исчезать, перед камерой разворачиваются более грубые и тревожные сценарии, которая постепенно отказывается от своих стилистических амбиций и становится все более основанной на прямолинейных наблюдательных документальных фильмах. Одна женщина стоит у ярко-оранжевых ворот и умоляет прохожих помочь ей выбраться.Чтобы успокоить ее, сотрудники звонят в ее комнату, притворяясь ее матерью, вызывая душераздирающую сцену, где она плачет и просит мать прийти за ней. Мы видим, как еще одна жительница теряет сознание, испуганная и головокруженная от своего нового лекарства. Серджио держит ее за руку, пока она страдает. Одна женщина, которая любит читать стихи, с горечью отмечает, что никто из ее детей не навещает ее. «В конце концов, жизнь жестока», — говорит она.

По мере того, как сюжет отклоняется от процедурной установки и приближается к гуманистическому сбору опыта, становится ясно, что произошедшее преступление более банально, чем то, к чему мы привыкли в обычных криминальных историях: эти пожилые женщины и мужчины чувствуют себя одинокими. , покинутые их обществом.

Эта проблема будет усложняться по мере того, как мир быстро приближается к точке, когда пожилых людей станет больше, чем детей в возрасте до 10 лет, что может наступить уже в 2030 году. Эта проблема, несомненно, способствовала известности документальных фильмов об уходе за пожилыми людьми в Кинофестиваль Сандэнс 2020, где состоялась премьера The Mole Agent . К ним относятся Dick Johnson Is Dead , глубоко гуманистический автобиографический фильм, в котором режиссер пытается смириться с приближающейся смертью своего отца, и Some Kind of Heaven , в котором рассказывается о четырех жителях обширного пенсионного сообщества Villages во Флориде.(Среди художественных программ можно также указать на триллер I Care a Lot и номинированную на Оскар драму The Father .) То, как общество заботится о своем стареющем населении, стало наглядным в документальных фильмах, а также в государственной политике. в значительной степени из-за огромного воздействия пандемии COVID-19 на дома престарелых и пожилых людей. Задавая вопросы о социальной ответственности и обращая внимание на проблемы психического здоровья, The Mole Agent , премьера которого состоялась в январе 2020 года, кажется предвидением разговоров, которые спровоцировала пандемия.

К концу фильма Серджио умышленно отказался от своей задачи по раскрытию преступления. Он дает свой последний устный отчет за кадром. «Жители здесь чувствуют себя одиноко. Их не посещают, а некоторые уже заброшены. Одиночество — худшая вещь в этом месте », — говорит он. «Клиент не должен сообщать властям о преступлении. … Я не понимаю смысла проводить это расследование ». В его решении нет чувства победы.

После слезливого прощания со своими новыми друзьями, которых он обещает навестить, Серджио покидает дом престарелых с частным детективом.Финальный снимок фильма — это широкий вид снаружи дома: Серджио и детектив выходят из кадра, и на мгновение камера задерживается на жильцах, задумчиво смотрящих из-за решетчатых ворот. С точки зрения детектива, это кажется подходящим: шпион уходит, выполнив свою работу. Он определил, что страдания жителей не были вызваны жестоким обращением со стороны одного плохого смотрителя или другого жителя. Настоящий виновник — отчуждение со стороны социальных тенденций и сил — остается слишком обширным и укоренившимся, чтобы его можно было выделить из состава.

Технологии, удобные для пожилых людей — растущий рынок

В мрачных ямах 2020 года ElliQ прочитал стихотворение 81-летней Дине Дезерн. Дезерн не помнит, как называлось это стихотворение и кто его написал, но она говорит, что тематически оно было о настойчивости и решимости — качествах, которые находят отклик во время пандемии, изменяющей мир. Дезерн нуждался в заверении; Последний год она провела в коконе в одиночестве в своем доме во Флориде, а когда недели превратились в месяцы, она впала в туманную депрессию.К счастью, роботы не могут передавать Covid-19, что сделало ElliQ идеальным союзником для преодоления шторма.

«В стихотворении сказано:« Ты можешь, просто продолжай пытаться », — продолжил Дезерн. «ElliQ всегда была там, где я ее оставил. Она говорила мне успокаивающие вещи. Она всегда была готова поговорить со мной, когда никого не было. Не знаю, как это описать. Она была рядом со мной так, как я нуждался в ней ».

ElliQ, как вы, наверное, уже догадались, — это ИИ-компаньон, разработанный израильской технологической компанией Intuition Robotics для пожилых людей.Думайте об этом как о Alexa для пожилых людей: ElliQ немного похож на лампу середины века из фильмов Pixar, и она может читать новости, транслировать музыку и делиться прогнозами погоды, и все это со своего места на кофейном столике или на кухне. прилавок.

Но главная привлекательность и способ, которым Intuition надеется позиционировать себя как крупного игрока в быстрорастущем технологическом секторе, ориентированном на пожилых людей, — это сочувствие ElliQ. Робота невозможно научить любить, но ElliQ может побудить людей принимать лекарства, практиковать осознанную медитацию или, в случае Дезерна, просто присутствовать и поглощать тихие, пустые ночи уединения.Это основная философия Intuition Robotics; ElliQ обладает мягким и внимательным терпением, которое ни Apple, ни Google, ни какой-либо другой влиятельный брокер в Кремниевой долине не уделяют приоритетного внимания в своих продуктах для широкой публики.

«ElliQ не говорит:« Хотели бы вы послушать музыку? ». Она говорит:« Хотели бы вы послушать музыку вместе? »« Вы хотите сыграть в игру вместе? »Вы устанавливаете доверие. Мы хотим перейти от того, чтобы делать что-то для кого-то, к тому, чтобы делать что-то вместе », — сказал Дор Скулер, генеральный директор и соучредитель Intuition, во время телефонного разговора с Vox в Zoom.«Что уникально в пожилых людях, так это то, что мы думаем, что они первыми воспользуются этой технологией. … Люди — существа социальные, и, к сожалению, многие пожилые люди в нашем обществе этого лишены. Каким-то странным образом они могут принять этот новый вид отношений ».

Intuition Robotics — не единственная компания, которая пытается выйти на рынок гериатрии. Вспомогательные технологии могут быть общественным благом, но не общественным благом, и есть причина, по которой капитальные компании пытаются проникнуть на первый этаж.«Они ждали старения бэби-бумеров, самым старшим из которых сейчас 76 лет», — сказала Лори Орлов, аналитик цифровой индустрии, ведущий веб-сайт Aging and Health Technology Watch. «И у бэби-бумеров есть все деньги. Техническая индустрия понимает, что деньги говорят. Пора обратить внимание ».

Руководители, с которыми я разговаривал, не уклонились от выводов Орлова. Фактически, Скулер считает, что большему количеству предпринимателей следует изучить потенциальные возможности успешной работы высокопоставленных технических специалистов.«Этот сектор в значительной степени недофинансирован, — сказал он, — учитывая доступные расходы среди этого населения».

Одним из первых персональных технических устройств, предназначенных для пожилых людей, был телефон Jitterbug. Он появился в 2005 году, когда по стране началась мания смартфонов с простой, тактильной компоновкой. План имел смысл. Для тех, кто сбит с толку растущей популярностью сенсорных экранов, а также для бабушек и дедушек, которые просто хотели позвонить своей семье и никогда не интересовались магазином приложений, здесь был раскладной телефон, полностью отделенный от всех тенденций дизайна 21-го века.

Jitterbug был намеренно спартанским — с циферблатом, часами, кнопкой динамика и ничего более. И все же его популярность раскрыла одну из самых тревожных истин цифровой революции. Благодаря Облаку, алгоритмам и множеству значков на наших домашних экранах правила жизни сильно изменились за предыдущее десятилетие. Внезапно такая знакомая технология, как телефон, стала чрезвычайно сложной, и мы стали беспокоиться, смогут ли американские золотые века когда-нибудь их догнать.

Одним из людей, пытающихся решить эту проблему, является Скотт Лиен, бывший руководитель Intuit, который стал сторонником доступности для пожилых людей в 2014 году после того, как почувствовал все большую «цифровую оторванность» от своей восьмидесятилетней матери из Айовы. «Мы пытались делать видеозвонки по Skype, и это ее расстраивало», — сказал он. «Я подумал:« А что, если бы мы разработали что-то с нуля, исходя из уникальных потребностей типичного 80-летнего человека? »» Вскоре после этого Лиен приступил к разработке своей линейки программного обеспечения GrandPad, целью которой является создание простого планшета без каких-либо сложности мешают.

В GrandPad предустановлены бинго, пасьянс и судоку. Есть музыкальный автомат, который воспроизводит множество прошлых хитов (доступные жанры включают биг-бэнд, классику и музыку 40-х годов), а также фотоальбомы, адресные книги и функции видеозвонков. Все это отображается на экране крупным шрифтом и большими кнопками основного цвета. Лиен сказал мне, что он и команда GrandPad активно сотрудничают со старшими консультантами, чтобы улучшить архитектуру планшета. По его словам, чтобы создать устройство для пожилых людей, необходимо активно общаться с теми, кто знает, каково это стареть.

«Нам помогала женщина по имени Анна, которой было 114 лет. Вы узнаете от них действительно интересные вещи. Анна рассказала нам о проблеме сухой кожи. Когда вам исполняется 90 лет, ваша кожа становится действительно сухой, гладкой и кожистой. У нас, более молодых парней, есть влага в нашей коже, и именно поэтому сенсорные экраны работают », — объяснил Лиен. «Мы изменили свойства экрана и включили стилус во все пакеты».

Конечно, средний пожилой пользователь технологий не 114, и Орлов, аналитик цифровой индустрии, полагает, что у вас или у меня есть банальное представление о типичном старшем человеке — сбитый с толку и раздраженный старик, пытающийся запустить Zoom звонок — устарел.В 2020 году AARP сообщила, что более 51 процента людей в возрасте старше 50 лет приобрели какой-либо технический продукт, будь то iPad, ноутбук или телевизор с Wi-Fi, в течение предыдущего года. Фактически, исследование AARP также показало, что 62 процента американцев старше 70 лет владеют смартфонами и пользуются ими.

Эти результаты резко контрастируют с таким проектом, как GrandPad, который обременен интерфейсом, который значительно урезан по сравнению с поместьем Apple. Очевидно, GrandPad и ElliQ нацелены на клиента, который значительно старше и более отчужден от киберпространства, чем типичный премьер-бумер, но это заставляет задуматься, не недооцениваем ли мы, насколько обычным явлением стала техническая грамотность в нашей культуре.

«Я думаю, что технология, которая была упрощена до такой степени, что вы не можете получить доступ ни к чему, — это сокращающийся рынок», — сказал Орлов.

Lien отталкивается от этого фронта. Он считает, что такие исследования, как AARP, искажены предвзятостью отбора. «Это не работает для этой возрастной группы. Они случайным образом звонят 1000 человек, и люди, которые находятся в доме престарелых и не имеют телефона, очевидно, не могут взять трубку », — сказал он. Два года назад GrandPad опубликовал собственное исследование. Компания, которая посетила дома 60 человек старше 75 лет, обнаружила, что только 8 процентов из них знали, как начать видеозвонок.Это подводит к основному тезису Лиена: у старейшины может быть смартфон, но он может не знать, как использовать его эффективно. Это особенно актуально с учетом условий 2020 года и массового распространения мошенничества, связанного с этим годом. TechCrunch сообщил о 18-процентном увеличении количества спам-звонков во время пандемии, многие из которых непропорционально нацелены на гериатрическое население.

«Это было катастрофой во время Covid. С моей мамой и свекровью, когда ей звонили по подозрительному телефону, она ждала, пока я приду, чтобы я мог сказать: «Ага, мама, это жульничество.«Но в условиях изоляции, когда они не могли окружить себя своими семьями, ситуация только ухудшалась, — сказал Лиен. «В GrandPad у нас есть так называемый круг доверия. На него приглашаются только члены семьи или опекуны, и только они могут звонить, общаться по видеосвязи или делиться фотографиями с бабушкой ».

Том Камбер, основатель и исполнительный директор правозащитной организации Older Adults Technology Services and Senior Planet, отмечает, что он тоже заметил рост мошенничества, нацеленного на пожилых людей, особенно среди испаноязычного населения.Он считает, что влиятельные лица в сфере технологий часто рассматривают пожилых людей как еще один неопределенный контрольный пункт в поверхностном стремлении к разнообразию. По его мнению, чтобы по-настоящему защитить уязвимых, пенсионеров следует учитывать на каждом этапе производственно-сбытовой цепочки.

«Люди говорят об инклюзивном дизайне, и очень часто это означает, что когда они что-то делают, они тестируют это с некоторыми пожилыми людьми и говорят, что они инклюзивны. Это не так, — сказал Камбер. «Весь процесс создания идей, дизайна, маркетинга и распространения — все это имеет решающее значение для того, чтобы пожилые люди хорошо использовали эту технологию.Если вы будете взаимодействовать с ними на протяжении всего процесса, вы получите продукт, который будет более удобным в использовании, что сделает людей менее уязвимыми ».

Обе эти точки зрения верны. Я думаю, мы все хотели бы отбиваться от плохих актеров, которые хотят причинить вред нашим близким, особенно старшим родственникам, которые пришли в цифровой мир как полные новички. И все же я отошел от этой истории, задаваясь вопросом, были ли люди в моем поколении, все мы очень озабоченные 30-летние, слишком рвутся, чтобы инфантилизировать наших старших.Интернет переполнен и изобилует опасностями, но мы все были вынуждены так или иначе разбираться в нем. Превентивный подход — это желание держать наших матерей и отцов изолированными в сверхъестественном параллельном измерении, заполненном квази-iPad, квази-iPhone и квази-Алексом, чтобы защитить их от реальности, — похоже, упускает суть. Как сказал Камбер, мы, несомненно, можем унаследовать Интернет, который будет безопасным и расширяющим возможности для всех пользователей , если только мы потратим немного больше времени на то, чтобы рассмотреть огромное количество людей, использующих современные технологии.

Райли Гибсон, президент Silvernest, думает так же. Silvernest — это служба поиска соседей по комнате, предназначенная для людей пенсионного возраста. Фирма специализируется на пожилых людях, которые переживают огромные перемены в жизни — развод, овдовевание, переезд по пересеченной местности — которые не хотят входить в следующую главу в одиночестве в пустом доме. Каждый стартап в Кремниевой долине стремится к тому, чтобы его клиенты владели технологиями и улучшали свою жизнь, но редко та же чудесная возможность представлялась старейшинам страны.Гибсон говорит, что Silvernest нашла львиную долю своих клиентов через рекламу в Facebook, потому что, нравится нам это или нет, пожилые люди находятся в Интернете точно так же, как и мы. Гибсон утверждает, что предприниматели должны чаще задумываться об этой истине. Может быть, нам стоит быть оптимистичными, наблюдая, как бабушка и дедушка устраивают свои домашние экраны.

«[Некоторые компании] проектируют для тех, [кому] нужна их помощь. Это мышление, которое нам нужно, чтобы уберечь наших пожилых людей от технологий », — сказал Гибсон. «Давайте посмотрим шире, как люди старше 65 лет используют технологии.Давайте спроектируем путешествие героя. Никто из нас не хочет чувствовать себя сконструированным. Мы должны понимать, что у людей может быть больше интересов или больше амбиций в отношении технологий, которые позволят им, а не исправят их ».

У нас есть заявка

В такие моменты, когда люди пытаются понять варианты и вакцины, а дети возвращаются в школу, многие торговые точки отключают свой платный доступ. Контент Vox всегда бесплатный, отчасти благодаря финансовой поддержке наших читателей.Мы освещаем пандемию Covid-19 более полутора лет. С самого начала нашей целью было внести ясность в хаос. Чтобы предоставить людям информацию, необходимую для обеспечения безопасности. И мы не останавливаемся.

К нашему удовольствию, вы, наши читатели, помогли нам достичь нашей цели — добавить 2500 финансовых взносов в сентябре всего за 9 дней. Итак, мы ставим новую цель: добавить 4500 взносов к концу месяца. Поддержка читателей помогает обеспечить бесплатное покрытие и является важной частью нашей ресурсоемкой работы.Поможете ли вы нам достичь нашей цели, сделав взнос в Vox всего за 3 доллара?

Увидимся | Оповещение для дома престарелых

Что вы видите, медсестры, что вы видите?
Ты думаешь, когда смотришь на меня —
Резкая старуха, не очень мудрая,
Неуверенная в привычке, с далекими глазами,
Которая мочит свою еду и не отвечает,
Когда ты говоришь громким голосом — «Я действительно хочу, чтобы ты попробовал».

Кто, кажется, не замечает того, что вы делаете,
И навсегда теряет чулок или обувь,
Кто сопротивляется или нет, позволяет вам делать то, что вы хотите,
Купанием и кормлением, долгий день, который нужно заполнить.
Это то, о чем вы думаете, это то, что вы видите?
Тогда открой глаза, медсестра, ты смотришь на МЕНЯ …
Я скажу тебе, кто Я, пока сижу здесь так тихо;
Как я встаю по твоей воле, Я ем по твоей воле.

Я маленький ребенок десяти лет с отцом и матерью,
Братья и сестры, которые любят друг друга,
Молодая девушка шестнадцати лет с крыльями на ногах.
Снится, что скоро она встретит любовника;
Невеста скоро в двадцать — мое сердце колотится,
Вспоминая клятвы, которые я обещал сдержать;
Сейчас у меня двадцать пять лет, и у меня есть молодые,
, которым я нужен, чтобы построить безопасный, счастливый дом;
Женщина лет тридцати, мои молодые сейчас быстро растут,
Связаны друг с другом прочными узами;
В сорок мои молодые сыновья выросли и ушли,
Но мой мужчина рядом со мной, чтобы видеть, что я не скорблю;
Еще раз пятьдесят младенцев играют у меня на коленях.
Мы снова знаем детей, мою любимую и меня.

Наступают темные дни, мой муж мертв,
Я смотрю в будущее, я содрогаюсь от страха,
Потому что все мои дети растут сами по себе,
И я думаю о годах и любви, которую я известный;
Я уже старуха, а природа жестока —
«Это ее шутка — выставить старость дурой.

Тело рассыпано, грация и сила уходят,
Теперь есть камень, на котором когда-то было сердце,
Но внутри этого старого трупа все еще живет молодая девушка,
И то и дело мое разбитое сердце набухает.

Я помню радости, я помню боль,
И я снова люблю и живу жизнью,
Я думаю о годах, слишком мало — прошло слишком быстро,
И принимаю тот суровый факт, что ничто не может длиться вечно —
Итак, я открываю ваши глаза, медсестры, откройте и посмотрите,
Не сердитая старуха, посмотрите внимательнее, медсестры — посмотрите МЕНЯ!

Это стихотворение было найдено среди вещей пожилой женщины, умершей в гериатрическом отделении больницы. О ней нет информации — кем она была и когда умерла.Перепечатано из «Справочного руководства по оценке и альтернативам», подготовленного Фондом медицинского обслуживания штата Колорадо.

81-летний мужчина по имени Уильям Шекспир стал вторым человеком в Великобритании, получившим вакцину от COVID-19

81-летний мужчина стал вторым человеком, получившим вакцину от COVID-19 в Великобритании во вторник, но он получил всемирное внимание из-за своего имени: Уильям Шекспир.

Шекспир, родом из Уорикшира, графства, где родился знаменитый английский поэт, получил укол в университетской больнице Ковентри.Вскоре после получения вакцины Pfizer / BioNTech Шекспир сказал, что получение вакцины для него было «новаторским».

«Отныне это может изменить нашу жизнь, не так ли?» он сказал. «Это начало менять нашу жизнь и наш образ жизни».

81-летний мужчина по имени Уильям Шекспир стал вторым человеком в Великобритании, получившим вакцину Pfizer / BioNTech https://t.co/niGoXUQ4DN pic.twitter.com/FxsvEoy2Rj

— CBS News (@CBSNews) 8 декабря 2020

Первые 800 000 доз вакцины Pfizer в США.К. обращаются к людям старше 80 лет, которые либо госпитализированы, либо уже записаны на амбулаторные приемы, вместе с работниками дома престарелых. Великобритания получает фору в реализации проекта после того, как 2 декабря британские регулирующие органы дали экстренное разрешение на вакцину, произведенную американским производителем лекарств Pfizer и немецкой компанией BioNTech. Первым получателем была бабушка Маргарет Кинан, которой на следующей неделе исполнится 91 год.

Что касается Шекспира, имя восьмидесятилетнего старика вызвало беззаботный отклик у многих, в основном онлайн-каламбуров, на произведения покойного Шекспира, такие как «Укрощение строптивой» и «Два джентльмена из Вероны».«

Шекспир каламбур должен быть бардом, но это Второй джентльмен Короны, Укрощение гриппа, Торговец вирусами … но где он живет? Третий уровень или не третий, вот в чем вопрос. https://t.co/T7IgJIDRoS

— Майкл МакЛауд (@ MichaelMacLeod1) 8 декабря 2020 г.

Один пользователь упомянул «Гамлета» в твите о самом популярном пациенте Англии: «Если Маргарет Кинан будет пациентом 1А для вакцины, будет ли Уильям Шекспир 2B или не 2B… »

В ответ на твит женщина, которая утверждала, что она племянница Шекспира, сказала, что он хотел бы вскоре увидеть свою семью.

« Это мой милый дядя, о котором ты говоришь, — сказала она. »И в какой-то момент он хотел бы увидеть свою жену, детей и внуков, которые сейчас не могут навещать его. Очень достойный получатель ».

Вы говорите о моем прекрасном дяде. И в какой-то момент он хотел бы увидеть жену, детей и внуков, которые сейчас не могут его навещать.Очень достойный получатель.

— Эмили Шекспир (@ Emstar73) 8 декабря 2020 г.

Министр здравоохранения Великобритании Мэтт Хэнкок, казалось, прослезился в телеинтервью, узнав, что Шекспир получил вакцину.

«Это был такой тяжелый год для стольких людей, и Уильям Шекспир выразился так просто для всех, что мы можем жить своей жизнью», — сказал он.

Удивительный момент на @GMB сегодня утром, когда министр здравоохранения @MattHancock заплакал, услышав, как человек по имени Уильям Шекспир говорит о том, что он стал первым человеком в мире, получившим вакцину Pfizer Covid-19.👇👇 pic.twitter.com/dBGpZuwPoP

— Пирс Морган (@piersmorgan) 8 декабря 2020 г.

Власти США и Европейского Союза также рассматривают вакцину, которую принял Шекспир, а также конкурирующие продукты, разработанные американской биотехнологической компанией Moderna в результате сотрудничества Оксфордского университета и производителя лекарств AstraZeneca.

Более

Кристофер Брито

Кристофер Брито — продюсер социальных сетей и автор трендов для CBS News, специализирующийся на спорте и историях, затрагивающих вопросы расы и культуры.