Почему кино невозможно оценить объективно

Наверняка вы много раз сталкивались с формулировкой «фильм объективно хороший» или «кино объективно плохое» — будь то в профессиональном или любительском критическом тексте, в устном разговоре или неформальной переписке. Может, вы и сами любите использовать наречие «объективно», чтобы зацементировать свою позицию, согласовать её с некой общепризнанной и нерушимой вселенской Правдой. Проблема в том, что в данном контексте это слово вообще ничего не значит, не передаёт заложенного в нём смысла — просто такой лингвистический трюк, попытка придать веса собственному мнению не сложной аргументацией, а звучной лексемой. По сути, «фильм объективно хороший» можно заменить на «мне понравился фильм», и значение фразы совершенно не изменится.

Потому что искусство (и кино как одна из его форм) и объективная оценка — вещи не то чтобы совместимые. По определению «объективность» — это независимость от субъекта, искусство же на субъекта всецело полагается. Об этом очень ёмко высказывался, скажем, Тарковский, говоривший, что его кино рождается только в процессе смотрения зрителем, а вовсе не в момент окончания монтажа. Когда человек смотрит фильм, он — хочет этого или нет — смотрит на него сквозь собственный жизненный опыт, со своим личным культурным багажом и индивидуальной оптикой. Даже когда мы вместе сидим в кинозале, на самом деле каждый видит разное кино.

Чтобы оценить что-либо объективно, придётся, в первую очередь, определить чёткие критерии, по которым кино может быть «хорошим», «плохим» или чем-то между. Но что это за критерии? Хорошая режиссура? Хороший сценарий? Правдоподобная игра актёров? Каждый из них — слишком общий и неконкретный, к ним самим нужны критерии оценивания. А что тогда хороший сценарий? Тот, в котором увлекательный сюжет и интересные герои? Но что тогда увлекательный сюжет? Что тогда интересные герои? Поверьте, я могу задавать эти вопросы бесконечно, и каждый критерий будет разбиваться на ещё десять, и никогда этот фрактал не придёт к тому, что действительно можно оценить, не прибегая к личному мнению.

Конечно, в создании кино есть некоторые правила — их изучают в киношколах. Операторы учатся работать со светом, линзами, ракурсами, режиссёры тренируются строить мизансцены, сценаристы — драматургически оформлять свои истории. Но все эти правила опять же не объективны, они зависят от субъектов, их в конце концов придумали люди. И их, разумеется, можно ломать — о чём учителя в киношколах нередко говорят своим ученикам, мотивируя их найти свой собственный, то есть субъективный, путь. Да что там, возьмём Роберта Макки — вероятно, самого известного сценарного гуру в Голливуде, который взрастил целые поколения молодых авторов. В своём «Диалоге» он пишет следующее:

«Эстетическая оценка никогда не станет точной меркой. По своей природе она равным образом и чувство, и мысль».

То есть человек, посвятивший большую часть жизни тому, чтобы вывести и каталогизировать правила сценарного мастерства, всё равно не считает, что сценарий можно оценить объективно.

Зайду дальше и скажу, что даже чисто «технические» аспекты кино — вроде визуальных эффектов — нельзя оценивать объективно в контексте их существования внутри фильма. То есть, да, мы можем посчитать количество полигонов на компьютерных модельках и сравнить их разрешение — это будут объективные критерии, они от человека не зависят. Но как только эти модельки попадают в фильм, математика становится бессильна: условно некачественная графика может работать в картине лучше, чем условно качественная, просто потому, что она больше подходит специфике истории, жанру и сеттингу. Будь, скажем, в «Мачете» Роберта Родригеса передовые VFX, он бы не так хорошо подражал эстетике дешёвого грайндхауса.

Даже в случае визуальных эффектов (сюда же можно вписать и саунд-дизайн, и много чего ещё) важно не техническое качество как таковое, а то, как эти элементы художественно оформляются и осмысляются в фильме. И тут мы опять приходим к оценочному, субъективному мнению — только сам зритель решает, вписывается ли, на его взгляд, откровенно «устаревшая» графика в «Детях шпионов 3D» (опять Родригеса) или же она мешает нормально воспринимать кино. Помогают ли примитивные VFX «Твин Пиксу» Линча создать сюрреалистичное кинопространство или просто выглядят нелепо. У каждого будет своё мнение на этот счёт, и никакого объективного взгляда тут быть не может. Ведь, как писал философ Дэвид Юм в трактате «О норме вкуса»:

«Красота — это не качество самого предмета. Она существует исключительно в глазах созерцающего; и каждый разум созерцает разную красоту».

Мы можем, конечно, пойти лично к режиссёру и спросить, задумывал ли он это или просто вышла недоработка. То есть попытаться соотнести полученный результат с изначальной идеей и так понять, насколько хорошо постановщик справился с реализацией концепта. Но и это не сработает — даже не потому, что режиссёр, скорее всего, пошлёт нас на фиг, а потому, что мнение автора тоже, простите, субъективно. Создание кино — процесс настолько же сознательный, насколько и подсознательный. Режиссёры могут внедрять образы и идеи, сами того не понимания, и потому ориентироваться на их мысли и мнения, высказанные после завершения картины, — примерно то же, что слушать любого другого обывателя, посмотревшего фильм.

Да и вообще попытка поделить кино на какие-то составляющие, чтобы по отдельности их оценить и затем собрать воедино общее мнение о произведении, — идея сомнительная. Чем-то таким пытались заниматься критики-структуралисты, но только, вот незадача, структурализм как течение чисто модернистское устарел ещё в 70-х — на смену ему пришли постструктуралисты и постмодернисты. Заявившие, что любое произведение нужно воспринимать целиком, и можно интерпретировать как вам хочется, и никакого единственного объективного мнения о нём быть не может. Позже Мишель Фуко установил рамки для этих интерпретаций, а Сьюзан Зонтаг написала программный текст «Против интерпретации», окончательно установив невозможность существования одной-единственной исчерпывающей интерпретации для какого-либо текста.

Но как тогда определяется «классика»? Почему те или иные фильмы становятся культовыми и общепризнанно хорошими, если никакой объективности в их оценивании не существует? Что ж, всё дело в том, что люди часто путают два совершенно разных понятия — «объективность» и «субъективная универсальность», последнее вывел Иммануил Кант в «Критике способности суждения». Философ разделял их следующим образом: «объективно» можно оценить предмет, к которому можно применить категорию «полезности». Вот возьмём молоток: его задача — забивать гвозди. Если молоток не забивает гвозди, он не полезный, он объективно плохой. К искусству же эту категорию не применить — ведь оно не может быть полезным или не полезным, у него нет конкретного назначения, кроме того, что люди сами себе придумывают: развлекать, обучать, вдохновлять, будоражить. Поэтому, скажем, «Крёстный отец» — это не «объективно хороший фильм». Это общепризнанно хороший фильм, субъективно универсально хороший фильм, то есть такой фильм, который множество субъектов со своим, естественно, субъективным мнением оценили как хороший.

Другой вопрос, который часто возникает при спорах о невозможности объективной оценки: а зачем нужны критики, если всё равно любое мнение субъективно? Ну, если кто-то действительно читает критические тексты, чтобы из них извлечь какой-то единственно возможный взгляд на тот или иной фильм, то проблема тут, в общем-то, не в критикующем, а в читающем. Разумеется, критики тоже субъективны, просто у них более развит инструментарий осмысления кино, они сильнее погружены в контекст, чем другие, и, соответственно, их мнение может быть интереснее сформулировано и аргументировано. Оно может помочь другому человеку с иного ракурса взглянуть на кино, что-то новое в нём найти или просто сформулировать мысли, которые у него и так были, но которые не получалось облечь в слова. Поэтому люди ищут тех критиков, чьё мнение чаще совпадает с их собственным — и потом называют их «объективными». И наоборот, когда кто-то говорит, что критик «необъективен», это значит просто, что «его мнение не совпало с моим». Хотя изначально странно, что слово «объективно» мы воспринимаем как положительную черту, а «субъективно» — как негативную. Это вовсе не так. Субъективно — это круто, интересно, лично и чувственно. А всё искусство как раз про личное и чувственное.

Так что в следующий раз, когда в споре о каком-нибудь фильме вам захочется бросить в оппонента слово «объективно», задумайтесь — а не слишком ли это лениво? Может, не стоит опускаться до ничего не значащих фраз. А лучше действительно заглянуть в себя и попытаться понять, чем вам нравится или не нравится это кино. Поверьте, это намного интереснее. Я бы даже сказал, объективно интереснее.

объективный — это… Что такое объективный?

Субъективные и объективные суждения | Философский штурм

Систематизация и связи

В свете идущих на форуме дискуссий, опишу свое видение вопроса. Напомню, что любое суждение представляет собой связку субъект-предикат. Субъект — это то, о чем идет речь в суждении, а предикат — то, что говорится о субъекте. 

Я предлагаю разделять все синтетические суждения на субъективные и объективные. Для начала приведу пример. Находясь в комнате, я делаю следующее суждение: «часы висят на стене». Данное суждение объективно, если связь субъекта и предиката в нем осуществлена непроизвольно на основе полученного опыта. В самом деле, если часы висят на стене, я не могу сделать суждение: «часы не висят на стене» или «часы висят не на стене» и т.д — это будут ложные суждения. От моей воли не зависит, что определенный субъект связывается с определенным предикатом. И любой человек, оперируя тем же кругом понятий, что и я, оказавшись в комнате сделает то же самое суждение. Объективность, таким образом, определяется в наиболее адекватном отражении реальности в понятиях. Теперь представим, что речь идет о положении вещей не в комнате, а в стране, или в мире. Находясь в комнате и имея непосредственно перед собой все вещи в комнате, трудно быть необъективным, но если выйти за пределы текущего опыта и пытаться судить о вещах в мире, быть объективным уже сложнее, но теоретически вполне возможно, ведь разница в масштабах здесь непринципиальна. Другое дело, необходимо собрать множество фактов, свидетельств, накопить опыт самостоятельно, чтобы образовать объективное суждение, при этом всегда будет некоторая доля вероятности, что какие-то факты упущены, не учтены. Очень часто люди, не имея на то основания, соединяют субъект и предикат произвольно, образуя субъективные суждения — мнения. 

Можно ли в качестве критерия истинности принять массовое признание? Исходя из вышесказанного, никак нельзя. Апеллирование к множественности субъектов, вообще говоря, никак не относится к критерию истинности. В самом деле, представьте, что вы — один в мире, так сказать, Робинзон Крузо. Исчезает ли при этом проблема истинности суждений? Ведь когда я выношу какое-либо суждение, я заинтересован в том, чтобы это суждение было объективным, т.е. отвечало самой реальности, мне в последнюю очередь важно, сколько народу со мной согласится. Однако любопытно рассмотреть ситуацию с множеством субъектов. Допустим, Робинзон Крузо встречает на острове еще одного субъекта — Пятницу. Субъективные суждения могут противоречить друг другу, но могут и совпадать, образуя всеобщее субъективное мнение. Объективные же суждения по поводу какого-либо явления обязательно должны совпадать и не противоречить друг другу, даже если люди, описывая это явление, пользуются разными понятиями: противоречия могут быть только внутри отдельной системы понятий, а не между системами. Робинзон Крузо говорит на своем языке, а Пятница — на своем. Невозможно, чтобы пользуясь одним и тем же кругом понятий, рассуждая объективно, люди противоречили бы друг другу. Если Робинзон Крузо научиться говорить на языке Пятницы, он будет делать те же самые объективные суждения, что и Пятница.

По поводу критерия истинности философских суждений. Что такое «философское суждение»? Является ли оно всегда субъективным, т.е. связь определяется произволом субъекта, или это объективное суждение, где связь определена самими объектами? Философские суждения не являются синтетическими. Философские суждения всегда аналитические и истинность их заложена в них самих: предикат содержится в самом субъекте. Суждение: «мир устроен таким образом, что в нём возможно существование человека» — типично философское. И ничего страшного, что это тавтология. Или такое суждение: «каждое суждение содержит в себе субъект и предикат».

Субъективное и объективное благополучие студента

%PDF-1.3
%
1 0 obj
>
>>
endobj
4 0 obj

/CreationDate (D:20141212153316+06’00’)
/ModDate (D:20141212153316+06’00’)
/Producer
>>
endobj
2 0 obj
>
stream
труды учёных ТПУ электронный ресурс субъективное благополучие объективное благополучие студенты благополучие самооценка 2015-01-27T14:17:45+06:00application/pdf

2014

http://www.lib.tpu.ru/cgi-bin/directlink.pl?term=RU\TPU\conf\7897Статья

endstream
endobj
3 0 obj
>
endobj
5 0 obj
>
/ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI]
/XObject >
>>
/MediaBox [0 0 595.32 841.92]
/Contents [22 0 R 23 0 R 24 0 R]
/Group >
/Tabs /S
/StructParents 567
/Annots [25 0 R]
>>
endobj
6 0 obj
>
/ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI]
>>
/MediaBox [0 0 595.32 841.92]
/Contents 26 0 R
/Group >
/Tabs /S
/StructParents 568
>>
endobj
7 0 obj
>
/ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI]
>>
/MediaBox [0 0 595.32 841.92]
/Contents 27 0 R
/Group >
/Tabs /S
/StructParents 569
>>
endobj
8 0 obj
>
/ExtGState >
/XObject >
/ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI]
>>
/MediaBox [0 0 595.32 841.92]
/Contents 30 0 R
/Group >
/Tabs /S
/StructParents 38
>>
endobj
9 0 obj
>
/ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI]
>>
/MediaBox [0 0 595.32 841.92]
/Contents 31 0 R
/Group >
/Tabs /S
/StructParents 570
>>
endobj
10 0 obj
>
/ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI]
>>
/MediaBox [0 0 595.32 841.92]
/Contents 32 0 R
/Group >
/Tabs /S
/StructParents 571
>>
endobj
11 0 obj
>
endobj
12 0 obj
>
endobj
13 0 obj
>
endobj
14 0 obj
>
endobj
15 0 obj
>
endobj
16 0 obj
>
endobj
17 0 obj
>
endobj
18 0 obj
>
endobj
19 0 obj
>
endobj
20 0 obj
>
endobj
21 0 obj
>
stream
x

Может ли человек быть полностью объективным?: natali_ya — LiveJournal

Комментарий, обращённый ко мне:
«Ты могла просто высказать своё мнение, но ты пишешь пост,как дискуссию о том, что правильно, а что нет. Тогда хотелось бы, чтобы это было полностью объективным и мнение автора не прослеживалось. К сожалению его видно сразу».

Давайте подумаем: может ли человек быть полностью объективным?
Я считаю, что нет. И не потому, что он этого не хочет, не считает нужным приложить для этого усилия, человек в ПРИНЦИПЕ не может быть объективным!

Объективное — это то, что не зависит от вас и вашего восприятия. Некоторые понятия, как, например, красота, гармония, сложность — всегда субъективны, т.е. у каждого человека свое представление о них.
Вспомнила шутку: «Субъективная длительность одной минуты зависит от того, по какую сторону двери туалета на вокзале вы находитесь».

В комментарии, который я процитировала, говорится, что я предложила обсудить «что правильно, а что нет». Нет, я такого не предлагала, потому что понятие о правильном и неправильном тоже у разных людей разное. Я вообще стараюсь избегать этих слов.

Чего же читатели могут требовать от автора поста? На мой взгляд, можно и нужно требовать не фальсифицировать факты, но требовать объективно их оценивать нельзя.

И почему это мнение автора поста (моё мнение) не должно быть видно? Кому будет интересен такой пост?

Этот мой пост, как и все прочие, выражает моё субъективное мнение. Я своё мнение не прячу, напротив, я его высказываю. Так делала и так буду делать.

При этом я НИКОМУ НЕ ОТКАЗЫВАЮ в выражении его СУБЪЕКТИВНОГО мнения, конечно, в вежливой форме.
Также я оставляю за собой право в своём журнале судить о том, достаточно ли вежлив тот или иной комментарий. Да, это будет моё субъективное мнение, извините, другого у меня нет.
Более того, слова «субъективное мнение», на мой взгляд, оксюморон, поскольку мнение только таким и может быть.

Хочу подчеркнуть, что речь не идёт о профессиональных статьях, а об обсуждениях всевозможных жизненных вопросов в социальных сетях вообще и в ЖЖ в частности.

На мой взгляд, человек, полагающий, что он полностью объективен, проявляет излишнюю самоуверенность, ведь он априори противоположное мнение считает неверным.

Может ли человек быть объективным?

Частично. В каких вопросах, поясню в комментарии.

10(33.3%)

Уход за пожилыми людьми: хрупкость как вариант старения

Осуществляя уход за пожилыми людьми, необходимо четко определить группу, которая наиболее нуждается в профессиональной помощи и реабилитации. Это те, кого называют хрупкими. Синдром хрупкости имеет определенные видимые внешние черты: потеря силы, замедление в передвижении, потеря массы тела, нарушения баланса, ухудшение состояния питания, снижение толерантности к физической нагрузке, выражающейся в быстрой утомляемости, слабости, а также в некоторых случаях снижение когнитивных способностей. В настоящее время все специалисты, работающие в такой сфере, как уход за пожилыми людьми, изучают такой вариант старения, как хрупкость.

Хрупкость определяется как невозможность организма пожилого человека найти ресурсы для преодоления стресса. Это состояние, часто предшествующее инвалидности, потере способности к самообслуживанию, и даже смерти. Повышенный интерес к этому состоянию вызван тем, что хрупкость обратима. Если вовремя распознать ее, то можно вернуть человеку качество жизни, повысить его физическую силу и уменьшить ранимость, уязвимость по отношению к внешним факторам.

Осуществляя уход за пожилыми людьми, необходимо помнить о том, что измерение роста и веса занимает важное место и используется для суждения о физическом здоровье, состоянии, питании. Также эти показатели имеют прогностическое значение. Но измерение роста и веса необходимо производить правильно. Объективно судить о состоянии здоровья пожилого человека позволяют масса тела, рост или длина тела, а также состав тканей организма.

Массу тела измеряют на медицинских весах. Взвешивание происходит утром, до приема пищи, после опорожнения мочевого пузыря и кишечника. При взвешивании пациент должен быть без обуви и верхней одежды. Величина массы тела ниже рекомендуемой, а также ее колебания требуют врачебного анализа и объяснения. Потеря массы тела считается выраженной, если она составляет: за 1 неделю 2%, за 1 месяц 5%, за 6 месяцев 6,5% от предыдущего измерения.

Измерение роста или длины тела производят с помощью ростомера. Во время измерения пятки пациента должны быть сведены вместе, необходимо держаться прямо, касаясь пятками, ягодицами, лопаточной областью и затылком ростомера (его вертикальной стойки).

На основании измеренных массы и длины тела рассчитывается индекс массы тела (ИМТ) по общеизвестной формуле: вес в килограммах делят на рост в метрах в квадрате (кг/м²). Полученную величину сопоставляют с рассчитанными нормами, определяющими статус питания человека. Обычно у мужчин индекс массы тела повышается до 50 лет, а у женщин он растет до 70 лет. Величина ИМТ и показатель смертности взаимосвязаны. В молодости избыток массы тела повышает вероятность смертности и неблагоприятных исходов сердечно-сосудистых заболеваний. Однако по мере старения человека после каждых прожитых десяти лет увеличивается риск смертности, обусловленный низкой массой тела. Наименьшая смертность среди пожилых женщин наблюдается при ИМТ = 31,7 кг/м²; среди пожилых мужчин — 28,8 кг/м².

Специалисты медицинского центра «Наша забота» имеют большой опыт в такой сфере, как уход за пожилыми людьми, и, в частности, в комплексной оценке статуса пожилого человека. Обратившись в нашу клинику к семейному врачу или кардиологу, Вы сможете вместе с врачом предотвратить возможные осложнения имеющихся заболеваний и продлить этот важный период Вашей жизни или жизни Ваших близких с максимальным качеством.

Александр Буклов: «Все сразу представляют мужчин в купальниках, которые выполняют женские элементы, но это не так»

Вы чемпион мира по мужской ритмической гимнастике…

Я бы хотел вас поправить сразу, потому что с английского rhythmic gymnastic переводится как «художественная гимнастика». А назвали мы вид ритмическим только лишь для того, чтобы избавиться от предрассудков, это была наша договоренность с Ириной Александровной (Винер-Усманова. – Прим. GQ) – чтобы сразу не пугать людей. Но документально мы относимся к художественной гимнастике: так же, как и во Всероссийской федерации спортивной гимнастики есть мужское отделение и женское. В общем, пусть народ привыкает к этому названию – мужская художественная гимнастика.

Почему вы решили, что напугаете этим названием людей?

Потому что ассоциативный ряд у публики очень интересно работает: все сразу представляют мужчин в купальниках, которые выполняют женские элементы. Этим тоже занимаются – испанская школа. Мне уже даже писали оттуда: «Знаете, это мы занимаемся художественной гимнастикой, а вы делаете что-то другое». Я считаю, что с точки зрения физиологии мужчинам нельзя выступать в одном зачете с девушками. Это все равно что смотреть за боксерским спаррингом между мужчиной и женщиной: понимаете, да, за кем может оказаться победа? Девушки пластичнее, а мужчины сильнее и выносливее. Не могут они соревноваться друг с другом, а судейство быть объективным. Но есть и другая школа – японская. Там мужская художественная гимнастика и появилась впервые.

Как произошел раскол на испанскую и японскую школы?

В 2005 году после чемпионата мира в Японии проходили международные соревнования среди мужчин, и турнир получил информационный резонанс. Там собрались спортсмены из разных стран, и это подтолкнуло испанцев заняться мужской художественной гимнастикой, придерживаясь при этом своего видения спорта. Они не стали придумывать новых правил или судейства, поэтому вид стал развиваться быстро. Ведь как получается? Для каждого нового вида спорта нужно придумать и расписать регламент, систему судейства, разрядную классификацию, федеральный стандарт, в котором прописано все, начиная от инвентаря и экипировки, заканчивая нормативами переводными из группы в группы – мы не от балды готовим детей. Чтобы они у нас развивались, есть определенная система с количеством часов в год на каждую возрастную группу, категориями, учебной программой… Это целая научная работа – создать вид спорта. А испанцы просто взяли и повторили то же самое, что уже существовало у девочек. Не буду говорить по этому поводу ничего неполиткорректного, но после испанцев отношение к художественной гимнастике раскололось. 

Кто-то говорит: «Действительно, как это прикольно, что мальчики делают то же самое, что и девочки, и выглядят как девочки». А кто-то наоборот: «Фу, нас тошнит». 

Вот так вот. И в нашей стране не многие понимали, что мы поддерживаем именно японское начинание, потому что именно оно отражает физиологические мужские качества: силу, выносливость, координацию, мощь.

С точки зрения эстетики испанский вариант гимнастики вас коробит?

Что за вопрос: коробит или нет? Вы же понимаете, что мы живем в XXI веке, и все, что есть, – оно имеет право на существование и юридически, и этически.

Я спрашиваю, потому что вы употребили слово «неполиткорректность», когда заговорили об испанской школе.

Понимаете, я вообще человек очень широких взглядов, я не узко мыслю, а наперед, чуть дальше собственного носа. Я понимаю: если человеку хочется чем-то заниматься, ему нельзя запретить это делать. Правильно? Если это в рамках закона. Как я могу что-то сказать [об испанцах]? То, что они делают, – это тяжело. Но если судить объективно, их вариант художественной гимнастики противоречит физиологическим способностям мальчиков, мужчин. 

Это все равно как если бы слон чувствовал себя воробьем; это тоже может показаться неполиткорректным. 

Но они именно что заставляют себя делать вещи, присущие женскому организму. Может быть, это сексизм, и меня кто-нибудь обвинит в этом, но я считаю, что мужчина во всех видах спорта – и это видно даже по регламенту олимпийской программы – не должен соревноваться с женщинами.

Когда во Всероссийской федерации художественной гимнастики возникли мысли о включении в вид мужчин?

В 2005 году. Но, возможно, мысли об этом приходили Ирине Александровне и раньше, потому что она с девочками постоянно летала в Японию, а там этот вид спорта существует и культивируется с 1980-х годов. Как в Америке каждый университет имеет команду бейсболистов и чирлидеров, так в Японии есть бейсбол и художественная гимнастика. Казалось бы, Япония – маленькая страна, места там не слишком много, но у них залы для художественной гимнастики есть при каждом университете; лежит там ковер гимнастический, и его не сворачивают постоянно, как у нас. В России пока с нашим спортом тяжело, не хватает залов. Ирина Александровна старается, привлекает всячески инвесторов для строительства новых комплексов, но так как мальчиков [в виде] пока не очень много, не могут строить огромный комплекс специально для нас. Но будем начинать потихоньку, с ковра в каком-нибудь зале, с набора детей в какой-нибудь секции. А японцы – молодцы. У них давно есть материально-техническая база.

Как в вашей жизни появилась художественная гимнастика?

Я был мастером спорта по спортивной гимнастике, когда Ирина Александровна дала клич по регионам России, так как в Японии планировались крупные международные соревнования. И нужно было экстренно, быстро, стахановскими методами подготовить человека. О наборе маленьких детей не шло и речи: ей нужен был готовый спортсмен, с гибкостью определенной и с набором акробатических элементов; по всем параметрам подходил я. Сначала она спустила задание на президента федерации в Самарской области, он отправил запрос в 5-ю спортивную школу олимпийского резерва города Самары, и оттуда уже обратились к моему тренеру, он был не против, и я, в принципе, тоже. Сначала я удивился, потому что так же, как все, не знал о существовании такого направления. Но согласился на эксперимент; одновременно с этим мне хотелось вырваться куда-то из Самары.

И вы приехали на базу в Новогорск?

Нет, я приехал в Центр олимпийской подготовки на Удальцова.

Кто работал с вами в Москве?

Работал японский тренер, приглашенный из Токио. Командировала его Ирина Александровна. В тот же момент у нас параллельно начались занятия с мальчиками в секциях юношеской художественной гимнастики в Петрозаводске и в Москве.

Сколько секций существует в стране сейчас?

У нас 10 регионов сейчас занимаются этим, и еще несколько работают под эгидой общей гимнастики, так, чтобы не отпугивать народ. У нас такая тактика у всех – боимся спугнуть названием. Это и правильно, потому что народ надо потихоньку к новому спорту готовить. Но тормозит развитие вида не только отношение людей, но и опять же материально-техническая база. Например, в Петрозаводске ребят-гимнастов выгнали из всех залов: не было федерального стандарта, и они не могли официально открыть отделение с мальчиками в школе олимпийского резерва. Везде проверки, все должно документально сходиться, должны быть закупки, зарплаты и так далее. Все новое, непонятное, поэтому директора стараются отмахиваться от нашего дела. Но, по сути, сейчас у нас отделение мужчин во всероссийской федерации – оно официальное, и не может региональная федерация не заниматься развитием мужчин. Они сейчас, по сути, те, кто не занимается, идут на большие нарушения и закрывают на это глаза. Я не поднимаю пока что этот вопрос, потому что полетит много голов. Это все равно что руководители федераций спортивной гимнастики в регионах развивали бы только женское отделение. Представляете?

У вас есть план дальнейших действий?

Поварившись в нашей структуре, я понимаю, что нельзя сверху заставить людей что-то делать, просто по кукушке им постучать, нельзя силой по верхам пройтись, чтобы все заработало. Так не бывает, нужно начинать с низов. Горшки обжигаются тоже не богами. Нужно найти добровольцев, посадить зерно в регионах. Некоторые охотно идут на контакт с нами, и ребята из этих регионов были представлены на чемпионате России. Так же, по сути, начиналась история групповых упражнений в нашей стране: сначала от них отмахивались, было некогда, девочек за неделю до соревнований собирали в группу, приоритетом для всех была личная программа. Но публика настолько полюбила групповой вид, и так это стало интересно руководителям в регионах, что все заработало. Даже на моем веку, еще 15 лет назад, не такими популярными были групповые упражнения.

С чем связаны особенности русского менталитета, из-за которых к мужчинам в художественной гимнастике относятся, мягко говоря, несерьезно?

У нас всегда художественная гимнастика ассоциировалась с грацией, пластикой, с женственностью…

Ведь есть уважаемая школа русского балета, например.

У нас любят люди двояко мыслить, не знаю, с чем это связано: с широтой сознания или, наоборот, с ограниченностью и невежественностью. Я не могу провести параллель между балетом русским, между школой и традицией русского танца и тем, что делают испанцы. Потому что в балете мужчина отражает настроение, он играет свою роль мужскую. Он делает одно, а женщина совершенно другое. Мужчина даже в шпагате и прыжках раскрывается больше, чем женщина. Надо вам у Николая Цискаридзе взять интервью еще, он очень хорошо и красиво ответит на этот вопрос. У нас же чем люди занимаются? Девяносто процентов населения что делает? Работает и дальше своего носа не видит… Ну да ладно, опять в политику уйду. 

Но это как пирамида Маслоу: некоторые не знают, чем детей прокормить завтра, какая уж там художественная гимнастика и балет. Некогда же об этом думать, да?

На ваш взгляд, в ближайшее время мужской вид пропустят на чемпионаты Европы и мира под эгидой IGF?

Почему еще испанцы очень активно развивались? По той причине, что был президент международной федерации – Бруно Гранди, царство ему небесное. Он не хотел признавать японский вариант, а поддерживал европейскую школу. Может это и потому что мы – Россия – поддерживали японцев, а у Гранди с Россией чисто формальные были отношения. Он часто повторял, что русские – монополисты в этом виде спорта, поэтому менялись правила, запрещались сложные элементы, к которым пришли Ирина Александровна и Алина (Кабаева. – Прим. GQ), говорили, что все это против физиологии и опасно для здоровья. В общем, художественную гимнастику усредняли для того, чтобы она развивалась во всем мире. Но потом пришел к власти господин Моринари Ватанабе, японец, и, казалось бы, он должен поддерживать японское направление, но паркур почему-то включили в состав Международной федерации гимнастики, а художественную гимнастику мужскую – нет. Вот так вот. Может быть, у него есть какие-то личные соображения, политические, стратегические, но я считаю, что стратегически для России развивать мужской вид было бы полезно. Если мы будем развиваться как испанцы – это будет просто, не нужно ничего придумывать. 

Но это все равно что развивать мужскую художественную гимнастику в Катаре. Во-первых, менталитет русский: у нас не пойдут люди на это. 

Во-вторых, это неправильно физиологически: парень должен вырасти крепким даже по природе своей, а сделать это не позволяет художественная гимнастика в испанском видении.

Выходит, вы занимаетесь японским направлением, которое не слишком уж популярно в мире, потому что оно ближе русскому менталитету? А что, если испанский принцип возьмут в основу при включении мужской программы в международные соревнования?

Если к нам обратится Международный олимпийский комитет, нам нужно что-то предложить, свою альтернативу, чтобы не потерять место на международной арене. Хотелось бы, чтобы нам помогали коллеги из спортивной гимнастики, акробатики, но все относятся к новому виду ревностно. Я не знаю почему. Наверное, потому что финансирование как-то распределяется между всеми видами гимнастики. Это очень сложно, но всему свое время. Я подрос сейчас, 15 лет назад мне только исполнилось 16 лет, а теперь мне 31, я дозрел мозгами, у меня сформировалось определенное мышление, я набил себе шишек и стал смотреть на мир шире. Если бы мне 10 лет назад дали развивать футбольный клуб, наверное, у меня бы получилось. Не сказать, что это проще, но ты по крайней мере понимаешь, куда все движется, тебе всегда рады в кабинетах больших начальников. А когда существование твоего вида спорта отрицают и не очень охотно идут на подмогу – это непросто.

Фото: elvinaphoto.ru

Объективность | Интернет-энциклопедия философии

Термины «объективность» и «субъективность» в их современном использовании обычно относятся к воспринимающему субъекту (обычно человеку) и воспринимаемому или не воспринимаемому объекту. Объект — это нечто, что предположительно существует независимо от его восприятия субъектом. Другими словами, объект был бы там таким, какой он есть, даже если бы ни один субъект его не воспринимал. Следовательно, объективность обычно ассоциируется с такими идеями, как реальность, истина и надежность.

Воспринимающий субъект может либо точно воспринимать, либо как будто воспринимать особенности объекта, которых нет в объекте. Например, воспринимающий субъект, страдающий желтухой, может воспринимать объект как желтый, хотя на самом деле он не является желтым. Следовательно, термин «субъективный» обычно указывает на возможность ошибки.

Возможность несоответствия между характеристиками перцептивных впечатлений субъекта и реальными качествами воспринимаемого объекта порождает философские вопросы.Есть также философские вопросы относительно природы объективной реальности и природы нашей так называемой субъективной реальности. Следовательно, мы можем по-разному использовать термины «объективный» и «субъективный» и родственных им слов, чтобы выразить возможные различия между объективной реальностью и субъективными впечатлениями. Философы называют сами перцептивные впечатления субъективными или объективными. Последующие суждения в разной степени объективны или субъективны, и мы разделяем реальность на объективную реальность и субъективную реальность.Таким образом, важно различать различные варианты использования терминов «объективный» и «субъективный».

Содержание

1. Терминология
2. Эпистемологические проблемы
   1. Можем ли мы знать объективную реальность?
   2. Указывает ли согласие субъектов на объективное знание?
   3. Первичные и вторичные качества: можем ли мы знать первичные качества?
   4. Скептицизм в отношении познания объективной реальности
   5. Защита объективных знаний
   6. Нет ли выхода из субъективного?
3. Метафизические проблемы
4. Объективность в этике
   1. Лица в отличие от предметов
   2. Объективизм, субъективизм и некогнитивизм
   3. Теории объективизма
   4. Можем ли мы знать моральные факты?
5. Основные исторические философские теории объективной реальности
6. Ссылки и дополнительная литература

1.Терминология

Многие философы использовали бы термин «объективная реальность» для обозначения всего, что существует, поскольку оно не зависит от какого-либо сознательного осознания этого ( через восприятие, мысль и т. Д.). По-видимому, применимы обычные физические объекты среднего размера, а также люди с субъективными состояниями. Тогда субъективная реальность будет включать в себя все, что зависит от некоторого (в широком смысле) сознательного осознания ее существования. Конкретные примеры цветов и звуков (, поскольку они воспринимаются ) являются яркими примерами вещей, которые существуют только при наличии соответствующих сознательных состояний.Отдельные примеры эмоций (например, мое настоящее счастье) также кажутся субъективной реальностью, существующей, когда человек их ощущает, и прекращающей свое существование при изменении настроения.

«Объективное знание» может просто относиться к знанию объективной реальности. Субъективное знание тогда было бы знанием любой субъективной реальности.

Однако есть и другие варианты использования терминологии, связанные с объективностью. Многие философы используют термин «субъективное знание» только для обозначения своих собственных субъективных состояний.Такое знание отличается от знания субъективных состояний другого индивида и от знания объективной реальности, которые в соответствии с настоящими определениями являются объективным знанием. Ваше знание субъективных состояний другого человека можно назвать объективным знанием, поскольку предположительно это часть мира, который является для вас «объектом», точно так же, как вы и ваши субъективные состояния являются частью мира, который является «объектом» для другого человека.

Это заметное различие в эпистемологии (философском изучении знания), потому что многие философы утверждали, что субъективное знание в этом смысле имеет особый статус.Они утверждают, грубо говоря, что знание собственных субъективных состояний является прямым или непосредственным, в отличие от знания чего-либо еще. Удобно называть знание собственных субъективных состояний просто субъективным знанием. Следуя этому определению, объективным знанием будет знание чего-либо, кроме собственных субъективных состояний.

Последний известный стиль использования терминов, относящихся к объективности, связан с характером поддержки конкретного утверждения о знаниях.«Объективное знание» может обозначать утверждение о знании, имеющее, грубо говоря, статус полностью подтвержденного или подтвержденного. Соответственно, «субъективное знание» может обозначать некое неподдерживаемое или слабо подкрепленное заявление о знании. Точнее называть их объективными и субъективными суждениями, а не знаниями, но следует быть осторожными при использовании термина «знание» в этом контексте. Это использование соответствует общему значению термина «объективность», т.е. основательности, надежности, точности, беспристрастности и т. Д.Общий смысл для многих случаев использования слова «субъективность» включает ненадежность, предвзятость, неполную (личную) точку зрения и т. Д.

«Объективное суждение или убеждение» относится к суждению или убеждению, основанному на объективно убедительных подтверждающих доказательствах, такого рода доказательства, которые были бы убедительными для любого разумного существа. Субъективное суждение тогда могло бы показаться суждением или убеждением, подкрепленным свидетельствами, которые являются убедительными для одних разумных существ (субъектов), но не убедительными для других. Это также может относиться к суждению, основанному на доказательствах, которые по необходимости доступны только некоторым субъектам.

Это основные варианты использования терминологии в философских дискуссиях. Давайте рассмотрим некоторые из основных эпистемологических вопросов, касающихся объективности, исходя из вышеупомянутых определений «объективной реальности» и «субъективной реальности».

2. Эпистемологические проблемы

а. Можем ли мы знать объективную реальность?

Субъективное характеризуется прежде всего воспринимающим разумом. Цель характеризуется прежде всего физическим расширением в пространстве и времени.Самый простой вид несоответствия между субъективным суждением и объективной реальностью хорошо проиллюстрирован на примере Джона Локка, когда он держал одну руку в ледяной воде, а другую руку в горячей воде на несколько мгновений. Когда человек опускает обе руки в ведро с прохладной водой, он испытывает конкурирующие субъективные переживания одной и той же объективной реальности. Одна рука чувствует это как холодное, а другая как горячее. Таким образом, один воспринимающий ум может удерживать бок о бок явно разные впечатления от одного объекта.Из этого опыта, кажется, следует, что два разных воспринимающих ума могли иметь явно разные впечатления от одного объекта. То есть два человека могли опустить руки в ведро с водой, один описал, что вода холодная, а другой — горячая. Или, что более правдоподобно, двое людей могли бы выйти на улицу, один описал погоду как холодную, а другой — как приятную.

Таким образом, мы сталкиваемся с эпистемологической проблемой: объяснить, могут ли некоторые субъективные впечатления привести к познанию объективной реальности, и если да, то каким образом.Скептик может утверждать, что наше знание ограничено сферой наших собственных субъективных впечатлений, что не позволяет нам знать объективную реальность, как она есть сама по себе.

г. Указывает ли согласие между субъектами на объективное знание?

Измерение якобы является средством достижения объективных суждений, суждений, имеющих, по крайней мере, высокую вероятность выражения истины в отношении объективной реальности. Объективное суждение о погоде, в отличие от конкурирующих субъективных описаний, описало бы ее, скажем, как 20 ° C (68 ° F).Это суждение является результатом использования измерительного устройства. Маловероятно, что два воспринимающих субъекта, использующих работающие термометры, имели бы разные суждения о внешнем воздухе.

Пример двух людей, дающих разные отчеты о погоде (например, «холодно» или «приятно»), показывает, что различия в суждениях разных испытуемых являются возможным показателем субъективности их суждений. Согласие в суждениях разных субъектов (20 ° C) часто считается показателем объективности.Философы обычно называют эту форму согласия «межсубъективным соглашением». Доказывает ли межсубъективное согласие наличие объективной истины? Нет, потому что наличие двух, трех или более воспринимающих субъектов, согласных, например, с тем, что это очень холодно, не исключает возможности того, что другой воспринимающий субъект будет утверждать, что он совсем не холодный. Была бы у нас высокая вероятность объективной истины, если бы у нас было межсубъективное согласие между большим количеством испытуемых? Такое рассуждение кажется многообещающим, за исключением другого наблюдения Локка о возможных расхождениях между субъективными впечатлениями и объективной реальностью.

г. Первичные и вторичные качества: можем ли мы знать первичные качества?

Согласно различию Локка между первичными и вторичными качествами, некоторые из наших субъективных впечатлений не соответствуют какой-либо объективной реальности воспринимаемого предмета. Например, наше восприятие звука не похоже на реальные физические вибрации, которые, как мы знаем, являются настоящей причиной нашего субъективного опыта. Наше восприятие цвета не похоже на сложные комбинации различных частот электромагнитного излучения, которые, как мы знаем, вызывают наше восприятие цвета.Локк утверждает, что с помощью науки мы можем узнать, какими первичными характеристиками обладает сам объект. Наука учит нас, говорит он, что звук, как мы его воспринимаем, не находится в самом объекте, тогда как пространственные измерения, масса, продолжительность, движение и т. Д. Находятся в самом объекте.

В ответ на это можно утверждать, что с помощью науки мы обнаруживаем, что эти субъективные впечатления, не соответствующие ничему в объекте, тем не менее вызваны действительно объективными характеристиками объекта.Таким образом, подход Локка вызывает оптимизм в отношении объективного знания, то есть знания того, как вещи независимы от нашего восприятия их.

г. Скептицизм в отношении познания объективной реальности

В ответ на образ мышления Локка Иммануил Кант использовал выражение «Ding an sich» («вещь в себе») для обозначения чистой объективности. Ding an sich — это объект сам по себе, не зависящий от особенностей какого-либо субъективного восприятия его. В то время как Локк оптимистично относился к научному знанию истинных объективных (первичных) характеристик вещей, Кант, под влиянием скептических аргументов Дэвида Юма, утверждал, что мы ничего не можем знать об истинной природе Ding an sich, кроме того, что она существует.Согласно Канту, научное знание — это систематическое знание природы вещей в том виде, в каком они кажутся нам субъектами, а не такими, какие они есть сами по себе.

Используя различие Канта, интерсубъективное согласие могло бы показаться не только лучшим свидетельством объективной истины, которое мы можем иметь, но и составляющим самой объективной истины. (Это может потребовать теоретически совершенного межсубъективного согласия в идеальных условиях.) Исходя из предположения, что мы можем иметь знание только о вещах в том виде, в каком они проявляются в субъективном опыте, единственным правдоподобным смыслом для термина «объективный» были бы суждения, для которых существует универсальное межсубъективное согласие, или просто для которого обязательно существует всеобщее согласие.Если, наоборот, мы решим ограничить термин «объективный» словом Ding an sich, согласно Канту, объективного знания не будет. Таким образом, понятие объективности становится бесполезным, возможно, даже бессмысленным (например, для верификатора).

Столкнувшись с любым скептицизмом в отношении знания об объективной реальности в любом здравом смысле, мы должны отметить, что представление о том, что является объективной реальностью, не зависит от какого-либо конкретного утверждения о наших перспективах для , зная эту реальность в любом объективном смысле.Другими словами, следует согласиться с тем, что идея некоторой объективной реальности, существующей, поскольку она не зависит от какого-либо ее субъективного восприятия, очевидно, имеет смысл даже для того, кто мало надеется ни на кого из нас , зная , что существует такая реальность, или зная что-либо объективно о такой реальности. Возможно, наша человеческая ситуация такова, что мы не можем знать ничего, кроме нашего опыта; возможно, мы, каждый из нас индивидуально, ограничены театром наших собственных умов.Тем не менее, мы можем понять, что значит утверждать объективную реальность за пределами потока нашего опыта.

e. Защита объективного знания

Противодействуя скептицизму в отношении объективной реальности, можно предположить, что в нашем субъективном опыте есть своего рода «маркеры», отличающие надежное восприятие объективной истины от иллюзий, созданных чисто субъективно (галлюцинации, неправильное восприятие, восприятие вторичных качеств и т. Д.). Декарт, например, писал о «ясных и отчетливых впечатлениях» как о имеющих неотъемлемую черту, свидетельствующую об их надежности как о показателях объективности вещей.Однако сегодня у этой идеи не так много защитников, поскольку Декарт утверждал, что знание основано на ясных и отчетливых идеях. Сегодня более приемлемым среди философов было бы более скромное утверждение о высокой вероятности достоверности субъективных впечатлений, несущих определенные отметки. Признаки надежных впечатлений не являются «ясными и отчетливыми» в смысле Декарта, но имеют некоторую связь с представлениями здравого смысла об оптимальных обстоятельствах восприятия. Таким образом, защитникам объективного знания рекомендуется искать субъективно доступные «отметки» на впечатлениях, которые указывают на высокую вероятность истины.

Защитник перспектив объективного знания, очевидно, хотел бы также придать некоторое значение интерсубъективному соглашению. Утверждения об интерсубъективном согласии основаны, конечно, на субъективных впечатлениях от других воспринимающих субъектов, согласных с собственными суждениями. Таким образом, интерсубъективное согласие — это всего лишь один из типов «отметок», которые можно использовать для определения наиболее вероятных надежных впечатлений. Это простой здравый смысл. Мы гораздо больше доверяем своим суждениям (или должны, во всяком случае, должны), когда они разделяются практически всеми, с кем мы их обсуждаем, чем когда другие (демонстрирующие все признаки нормальных способностей к восприятию и вменяемого ума) не соглашаются.Однако центральное допущение, лежащее в основе этой общей модели мышления, заключается в том, что действительно существует множество других воспринимающих субъектов, помимо нас самих, и все мы способны, по крайней мере, иногда, знать объективную реальность. Другое предположение состоит в том, что объективная реальность логически непротиворечива. Если предположить, что реальность непротиворечива, отсюда следует, что ваше и мое логически несовместимые суждения о предмете не могут быть одновременно истинными; Интерсубъективное несогласие указывает на ошибку, по крайней мере, для одного из нас. Можно также возразить, что согласие указывает на вероятную истину, потому что маловероятно, что мы с вами оба ошиблись бы в своем суждении относительно объекта и оба ошиблись бы точно так же.И наоборот, если бы мы оба ошибались в отношении какого-то объекта, вполне вероятно, что у нас были бы разные неправильные суждения об этом, поскольку существует бесчисленное множество способов сделать неправильное суждение об объекте.

ф. Нет ли выхода из субъективного?

Несмотря на правдоподобные способы аргументации того, что межсубъективное несогласие указывает на ошибку, а согласие указывает на некоторую вероятность истины, все защиты объективного знания сталкиваются с философски сложной задачей предоставления убедительного аргумента, показывающего, что любой предполагаемый «знак» надежности (включая очевидное межсубъективное согласие) на самом деле дает высокую вероятность истины.Задача предполагает некоторый метод определения объективной истины в самом процессе установления определенных видов субъективных впечатлений как надежных индикаторов истины. То есть нам требуется некий независимый (не субъективный) способ определения того, какие субъективные впечатления поддерживают знание объективной реальности, прежде чем мы сможем найти субъективно доступные «маркеры» надежных субъективных впечатлений. Что может быть за такой метод, если каждый метод познания, суждения или даже мысли, кажется, совершенно очевидно осуществляется в сфере субъективных впечатлений? Кажется, что нельзя избавиться от субъективных впечатлений, чтобы проверить их на достоверность.Перспективам познания объективного мира мешает наша существенная ограниченность субъективными впечатлениями.

3. Метафизические вопросы

В метафизике, то есть философском изучении природы реальности, тема объективности поднимает философские загадки относительно природы личности, поскольку воспринимающий субъект также, согласно большинству метафизических теорий, является потенциальным объектом чужого восприятия. . Кроме того, человек может воспринимать себя как объект в дополнение к довольно непосредственному знанию своих субъективных состояний.Таким образом, «я» известно и как субъект, и как объект. Знание себя как субъекта, кажется, значительно отличается от познания себя как объекта.

Различия наиболее заметно проявляются в философии разума. Философы разума пытаются в некотором смысле примирить то, что мы знаем о разуме объективно, и то, что мы знаем субъективно. Наблюдение за мыслящими существами как за объектами занимает центральное место в методах психологии, социологии и наук о мозге. Все мы занимаемся наблюдением за одним мыслящим существом с субъективной точки зрения, и это центральное место в наших обычных представлениях о природе ума.Фундаментальная проблема философии разума состоит в том, чтобы объяснить, как любой объект, каким бы сложным он ни был, может порождать разум в том виде, в каком мы его знаем с субъективной точки зрения. Иными словами, как простой «материал» может дать начало богатой сложности сознания, как мы его переживаем? Кажется вполне возможным, что существуют существа, в точности похожие на нас, если рассматривать их как объекты, но не имеющие ничего подобного нашему сознательному восприятию себя как субъектов. Итак, возникает вопрос, почему у нас действительно есть субъективный сознательный опыт и как он возникает.Философы также изо всех сил пытаются объяснить, какого рода отношения могут иметь место между разумом, как мы видим его объективно воплощенным, и разумом, который мы переживаем субъективно. Существуют ли, например, причинно-следственные связи и как они работают?

Тема видения других и даже себя как объекта в объективном мире — это метафизическая проблема, но она поднимает этический вопрос, касающийся обращения с людьми. Кроме того, существуют особые философские вопросы, касающиеся утверждений об объективности в этике.

4. Объективность в этике

а. Лица в отличие от предметов

Во-первых, двойственная природа людей как субъектов (обладающих субъективным опытом) и объектов в рамках объективной реальности относится к одной из важнейших этических теорий в истории философии. Этика Иммануила Канта отводит центральное место уважению к людям. Одна формулировка его весьма влиятельного категорического императива касается двойственной природы людей. Эта версия требует, чтобы человек «относился к человечеству ни в себе, ни в лице любого другого, никогда не просто как средство, но всегда одновременно как с целью» ( Groundwork , p.96). Можно рассматривать простой объект просто как средство для достижения цели; можно использовать кусок дерева, например, просто как средство для ремонта забора. Человек, напротив, отличается субъективностью, имеет субъективную точку зрения и, по Канту, имеет особый моральный статус. Каждого человека следует рассматривать как цель, то есть как имеющую внутреннюю ценность. Кажется, что внутренняя ценность человека существенно зависит от того факта, что у человека есть субъективная сознательная жизнь в дополнение к объективному существованию.

Это этическое различие раскрывает аспект термина «объект» как «простой объект» в отличие от субъективности человека. Термин «объективность» в этом контексте может обозначать простую «объектность» чего-либо в его моральном статусе.

Несмотря на широко распространенное мнение о том, что человек, придерживающийся субъективной точки зрения, имеет особый моральный статус, трудно объяснить, является ли этот предполагаемый факт, как и все предполагаемые моральные факты, объективным фактом в каком-либо смысле.Также трудно объяснить, как можно узнать моральные истины, если они действительно объективны.

г. Объективизм, субъективизм и некогнитивизм

Философские теории о природе морали обычно делятся на утверждения, что моральные истины выражают субъективные состояния, и утверждения, что моральные истины выражают объективные факты, аналогично тому, например, что Солнце массивнее Земли.

Так называемые субъективистские теории рассматривают моральные утверждения как утверждение, что определенные факты верны, но выраженные факты являются фактами о субъективных состояниях человека.Например, утверждение «неправильно игнорировать человека, терпящего бедствие, если вы можете предложить помощь» просто означает что-то вроде «Я считаю оскорбительным, когда кто-то игнорирует человека, терпящего бедствие…». Это утверждение о восприятии объекта субъектом, а не о самом объекте (то есть игнорировании человека в беде). Объективистские теории, напротив, рассматривают утверждение: «Игнорировать… неправильно». как констатация факта о самом игнорировании.

Субъективистские теории не обязаны рассматривать моральные утверждения как утверждения о восприятии или чувствах отдельного субъекта.Субъективист может рассматривать утверждение «Пытки аморально», например, просто как выражение чувства отвращения среди представителей определенной культуры или среди людей в целом.

Помимо объективизма и субъективизма, третья основная теория морали, называемая некогнитивизмом, утверждает, что предполагаемые моральные утверждения не претендуют на какую-либо реальность, ни субъективную, ни объективную. Этот подход утверждает, что предполагаемые моральные утверждения — это всего лишь выражение субъективных чувств; они не сообщают о таких чувствах.Таким образом, утверждение «Пытки аморальны» эквивалентно вздрагиванию или произнесению «тьфу» при мысли о пытках, а не описанию ваших чувств по поводу пыток.

г. Объективистские теории

Среди объективистских теорий морали самая прямая версия заявляет, что это объективный факт, например, что неправильно игнорировать человека, терпящего бедствие, если вы можете предложить помощь. Подобная теория утверждает, что неправильность такого поведения является частью объективной реальности точно так же, как то, что Солнце более массивное, чем Земля, является частью объективной реальности.Оба факта будут получены независимо от того, узнало ли какое-либо сознательное существо когда-либо о каком-либо из них.

Другие объективистские теории морали пытаются объяснить широко распространенное мнение о том, что существует важное различие между моральными утверждениями и описательными, фактическими утверждениями, при этом утверждая, что оба типа утверждений относятся к чему-то иному, чем просто субъективные состояния. Такие теории сравнивают моральные утверждения с утверждениями о второстепенных качествах. Заявление о том, что определенный объект является зеленым, — это не просто утверждение о субъективном состоянии человека.Он делает утверждение о том, каков объект, но это утверждение может быть сформулировано только в отношении состояний воспринимающих субъектов при правильных условиях. Таким образом, определение того, является ли объект зеленым, по существу зависит от взвешенных суждений должным образом размещенных воспринимающих. «Зеленый» по определению означает способность влиять на восприятие людей в нужных условиях определенным образом. По аналогии, моральные утверждения могут быть утверждениями о том, как обстоят дела объективно, в то время как они по существу зависят от рассмотрения взвешенных суждений должным образом размещенных воспринимающих.С этой точки зрения, быть морально неправильным подразумевает способность влиять на восприятие людей в правильных условиях определенным образом.

г. Можем ли мы знать моральные факты?

Для любого из объективистских подходов к морали трудно объяснить, как люди приходят к познанию моральных свойств вещей. Мы, кажется, не в состоянии узнать моральные качества вещей на основе обычного чувственного опыта, например, потому что пять чувств, кажется, говорят нам только о том, как обстоят дела в мире, а не о том, какими они должны быть.Мы также не можем рассуждать, исходя из того, что есть, к тому, как они должны быть, поскольку, как заметил Дэвид Юм, «есть» логически не означает «должно». Некоторые философы, в том числе Юм, постулировали, что у нас есть особый способ морального восприятия, аналогичный, но превосходящий пять обычных чувств, который дает нам знание моральных фактов. Это предложение является спорным, поскольку оно создает проблемы для проверки моральных представлений и разрешения моральных споров. Это также проблематично, пока не объясняется, как работает моральное восприятие.Напротив, мы хорошо понимаем механизмы, лежащие в основе нашего восприятия второстепенных качеств, таких как зелень.

Многие люди утверждают, что достичь всеобщего согласия по моральным суждениям гораздо реже, чем по вопросам наблюдаемых, измеримых фактов. Такое утверждение кажется попыткой доказать, что моральные суждения необъективны из-за отсутствия интерсубъективного согласия о них. Однако широко распространенное разногласие не означает, что объективный факт не известен.Есть много примеров широко распространенных разногласий по поводу явно объективных фактов. Например, когда-то существовало широко распространенное разногласие по поводу того, расширяется ли Вселенная или находится в «устойчивом состоянии». Это разногласие не указывает на отсутствие объективного факта относительно состояния Вселенной. Таким образом, широко распространенное разногласие в отношении моральных суждений само по себе не указывает на отсутствие объективных моральных фактов.

Это утверждение, по-видимому, является попыткой изменить вывод от широко распространенного интерсубъективного согласия к объективной истине.Если так, то это ошибка. Если предположить, что вывод из интерсубъективного согласия на вероятную объективную истину является сильным, из этого не следует, что можно сделать вывод из отсутствия интерсубъективного согласия на вероятную субъективность. Как указывалось ранее, межсубъективное несогласие логически поддерживает утверждение о наличии ошибки по крайней мере в одном из конфликтующих суждений, но не поддерживает утверждение о простой субъективности рассматриваемого вопроса. Более того, обширные области почти всеобщего согласия в моральных суждениях обычно получают слишком мало внимания при обсуждении природы морали.По-видимому, существует бесчисленное множество моральных суждений (например, неправильно причинять боль новорожденному младенцу без нужды), которые пользуются почти всеобщим согласием в разных культурах и в разные периоды времени. Это соглашение должно, по крайней мере, на первый взгляд, поддерживать утверждение об объективности, как, скажем, в отношении суждений о температуре на улице.

5. Основные историко-философские теории объективной реальности

Любое серьезное исследование природы объективности и объективного знания должно исследовать центральные метафизические и эпистемологические позиции ведущих философов истории, а также вклад современников.Следующий очень краткий обзор должен дать читателям некоторое представление о том, с чего начать.

Платон известен своеобразным взглядом на объективную реальность. Он примерно утверждал, что величайшая реальность заключается не в обычных физических объектах, которые мы ощущаем вокруг себя, а в том, что он называет формами или идеями. (Греческий термин, который использует Платон, напоминает слово «идея», но предпочтительнее называть их формами, поскольку они не являются идеями, существующими только в сознании, как предполагается в нашем современном использовании термина «идея».«Обычные объекты нашего чувственного опыта реальны, но Формы — это« высшая реальность », согласно Платону. Можно сказать, обладая величайшей реальностью, они являются единственной действительно объективной реальностью.

Формы проще всего описать как чистые сущности вещей или определяющие характеристики вещей. Мы видим множество разных стульев вокруг нас, но суть того, что значит быть стулом, — это «стул» Формы. Точно так же мы видим много прекрасных вещей вокруг нас, но «красота» Формы — это «то, что значит быть красивым.«Форма — это просто то, что отличает красивые вещи от всего остального.

В эпистемологии Платон соответственно выделяет высшее знание как знание высшей реальности, Форм. Наше современное использование терминов «объективное знание» и «объективная реальность», кажется, вполне подходит для этого.

Аристотель, напротив, определяет обычные объекты чувственного опыта как наиболее объективную реальность. Он называет их «первичной субстанцией». Формы вещей он называет «вторичной субстанцией».Таким образом, метафизика Аристотеля, кажется, лучше, чем метафизика Платона, соответствует нашему нынешнему пониманию объективной реальности, но его взгляд на объективное знание несколько отличается. Для него объективное знание — это знание форм или сущности вещей. Мы можем знать отдельные вещи объективно, но не до конца. Мы можем знать людей только во время происходящего с ними перцептивного контакта, но мы можем знать формы в совершенстве или вне времени.

Декарт, как известно, подчеркивал, что субъективная реальность более известна, чем объективная реальность, но знание объективной реальности своего собственного существования как нефизической мыслительной вещи почти так же или, возможно, так же основополагает, как и знание субъективной реальности человека. собственное мышление.Для Декарта знание, кажется, начинается с непосредственного, несомненного знания о своих субъективных состояниях и переходит к знанию об объективном существовании человека как мыслящей вещи. Cogito, ergo sum (обычно переводится как «Я думаю, следовательно, я есть») выражает это знание. Все знания о реальностях, отличных от самого себя, в конечном итоге основываются на этом непосредственном знании собственного существования как мыслящего объекта. Существование человека как нефизической мыслящей вещи является объективным существованием, но, похоже, Декарт выводит это существование из субъективной реальности своего собственного мышления.Однако точная интерпретация его знаменитого высказывания все еще вызывает споры, и, возможно, оно вообще не выражает умозаключения.

Мы уже рассмотрели некоторые из наиболее влиятельных утверждений Джона Локка о природе объективной реальности. Епископ Беркли последовал эмпиризму Локка в области эпистемологии, но выдвинул заметно иной взгляд на реальность. Идеализм Беркли утверждает, что единственная реальность — это умы и ментальные содержания. Однако у него есть представление об объективной реальности.Стол, например, объективно существует в сознании Бога. Бог создает объективную реальность, думая о ней, и поддерживает любую объективную реальность, например, стол, только до тех пор, пока он продолжает думать о ней. Таким образом, таблица существует для нас объективно не только как мимолетное восприятие, но как совокупность всех возможных переживаний. Мой конкретный опыт этого в данный момент является субъективной реальностью, но стол как объективная реальность в разуме Бога подразумевает совокупность всех возможных переживаний этого.Беркли утверждает, что нет необходимости постулировать некую физическую субстанцию, лежащую в основе всех этих переживаний, как объективную реальность стола; совокупность возможных переживаний адекватна.

Мы вкратце рассмотрели некоторые утверждения Канта о природе объективной реальности. Более поздняя философия продолжает эти дискуссии во многих направлениях, некоторые вообще отрицают объективность. Подробное обсуждение этих движений выходит за рамки данного эссе, но заинтересованные читатели должны специально исследовать идеализм Гегеля, а также последующие школы мысли, такие как феноменология, экзистенциализм, логический позитивизм, прагматизм, деконструктивизм и постмодернизм.Философия разума, естественно, также постоянно сталкивается с основными вопросами субъективности и объективности.

6. Ссылки и дополнительная литература

• Олстон, Уильям П. «Да, Вирджиния, существует реальный мир». Труды и адреса Американской философской ассоциации 52 (1979): 779-808.
• Декарт, Рене. Размышления (1641). В Философские сочинения Декарта , ред. Дж. Коттингем, Р. Стоутхофф и Д.Мердок (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1975).
• Кант, Иммануил. Пролегомены к любой будущей метафизике (1783). Пер. Джеймс У. Эллингтон (Индианаполис: Хакетт, 1977).
• Локк, Джон. Очерк человеческого понимания (1689). Эд. Питер Ниддич (Оксфорд: Clarendon Press, 1975).
• Мозер, Пол. Философия после объективности . (Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета, 1993).
• Нагель, Томас. Вид из ниоткуда .(Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета, 1986).
• Куайн, В. В. Слово и объект . (Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1960).
• Рорти, Ричард. Философия и зеркало природы . (Princeton: Princeton University Press, 1979).
• Рорти, Ричард. Объективность, релятивизм и истина: философские статьи, Vol. 1 . (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1991).
• Райт, Криспин. Реализм, смысл и правда . (Оксфорд: Блэквелл, 1987).

Сведения об авторе

Дуэйн Х. Малдер
Эл. Почта: [email protected]
Государственный университет Сономы
США

Объективность: сила видеть вещи такими, какие они есть (часть 2)

В прошлом блоге я рассказал о крайних случаях субъективности, ситуациях, когда люди слишком остро реагировали, потому что они проецировали свои страхи или прошлый опыт на текущую ситуацию. Мы делаем это совсем немного. Это наша врожденная субъективность. Вот что мы обычно делаем:

Мы воспринимаем своими чувствами человека, ситуацию или событие, и в одно мгновение проецируем наши ментальные модели — наши страхи, предысторию и опыт — на это восприятие.Это часто приводит к когнитивным ошибкам, что означает, что мы неправильно судим и отвечаем.

Если мы честны с собой, мы должны признать, что иногда наши предположения и предвзятые представления ошибочны и, следовательно, наша интерпретация событий неверна. Это заставляет нас остро реагировать, принимать вещи на свой счет или несправедливо судить людей. Вопрос в том, можно ли быть объективным?

Из всего, что я изучал о философии, психологии и науке, лежащей в основе объективности, из всего, что я узнал в процессе обучения и взаимодействия с тысячами людей всех возрастов на корпоративных обучающих семинарах, семинарах и классах для выпускников бизнес-школ, а также из всего Я на собственном опыте почерпнул — я пришел к выводу, что объективность действительно можно повысить.Я считаю, с эмпирической точки зрения, как мы воспринимаем мир каждый день, что существует объективная реальность. Я называю это «Это есть, поэтому я вижу». Другими словами, все, что является частью нашего мира, о чем мы можем сказать, независимо от того, видим мы это или нет, является нашей объективной реальностью.

Например, на днях я ехал на встречу. Я съехал с шоссе и поехал по незнакомому городу. Я думал о том, что хотел сказать на встрече, о том, кто будет там — обо всем, кроме вождения.Внезапно я услышал громкий «глухой удар», и меня неловко оттолкнуло на сиденье. Моя машина попала в выбоину. Ничто из того, что я мог сделать, сказать или почувствовать, не изменило бы объективную реальность этой выбоины. Вижу я это или нет, но это так!

Несмотря на то, что эмпирически существует объективная реальность, я не верю, что мы можем быть объективными на 100 процентов. Полная объективность — это не вариант. Мы все субъективно относимся к тому, как мы реагируем на «то, что есть», будь то люди, с которыми мы встречаемся, обстоятельства нашей жизни или мы сами.Что мы можем сделать, так это уменьшить нашу субъективность, то, что я называю «я вижу, следовательно, это так». Это включает в себя наши прогнозы — то, что мы составляем о человеке, ситуации или событии, которые не реальны. И мы так много придумываем. Мы делаем это во всех сферах нашей жизни, даже когда просто идем по улице. Например:

Вы когда-нибудь проходили мимо кого-нибудь на улице и задавались вопросом, почему он или она смотрят на вас смешно? В этом случае мы видим то, что считаем забавным, и восклицаем, что это так. В большинстве случаев человек был просто задумчивым, думал о чем-то другом, кроме вас, и просто случайно смотрел в вашу сторону.Как насчет этого? Вы когда-нибудь воспринимали негативный тон в текстовом сообщении из трех слов и отвечали отрицательным тоном? Это то, что мы придумываем. Мы делаем это реальным, частью нашей реальности, нашего опыта, и мы реагируем так, как если бы это было так.

Мой собственный опыт определенно подтвердил для меня, что мы можем оспаривать наши основные предположения и то, как мы формируем наш мир, чтобы уменьшить нашу субъективность и более объективно реагировать на то, что есть на самом деле. Мы можем научиться понимать объективную реальность и реагировать на нее — поэтому я понимаю, что это такое.Когда мы можем видеть вещи такими, какие они есть, не проецируя наши ментальные модели и страхи, мы становимся объективными. Когда мы можем понять и принять во внимание точку зрения другого человека, мы объективны. Когда мы можем идентифицировать и оценивать предположения и выводы, отличные от наших собственных, мы становимся объективными. Поэтому наше рабочее определение объективности таково:

Объективность — это видеть и принимать вещи такими, какие они есть, без проецирования ваших страхов, ментальных моделей и прошлого опыта, и вдумчиво и сознательно реагировать на людей, проблемы и возможности в вашей жизни.

Если вы заинтересованы в повышении своей объективности, ниже вы найдете полезный способ начать работу:

Шаг 1. Оцените, где вы находитесь, и определите свои «горячие точки».

• Как часто я остро реагирую на ситуации?
• Как часто я принимаю вещи на свой счет, если на самом деле они не имели в виду этого?
• Как часто я несправедливо сужу людей просто по тому, как они выглядят?

Как только вы почувствуете, как часто вы реагируете менее чем объективно, следующим шагом будет выявление «горячих точек» путем определения типов ситуаций или взаимодействий, в отношении которых вы наименее объективны.

Опишите ситуацию в вашей личной жизни, в которой вы были менее чем объективны. Запишите ответы на следующие вопросы:

• Какова объективная реальность того, что произошло?
• Каковы были мои предположения? Что, по-моему, происходит?
• Что я ответил?
• Оглядываясь назад, какой ответ мог бы быть более подходящим?
• Сколько это мне стоило?

Затем повторите это упражнение для ситуации из вашей профессиональной жизни, что-то, что произошло на работе.

Как только вы начнете думать о ситуациях, в которых вы можете извлечь выгоду из большей объективности, следующим шагом будет понимание нашей внутренней субъективности и нашей способности быть более объективными. В следующем блоге мы исследуем взаимоотношения субъекта и объекта и то, как работает наш мозг, помогая нам ориентироваться в нашем мире. Мы также обсудим движущие силы субъективности — ментальные модели, мысли, страхи, привычки и тенденции, которые мы проецируем на текущие ситуации и которые заставляют нас реагировать так, как мы иногда сожалеем.

Я приглашаю вас поделиться своим опытом. Где вы наименее объективны, дома или на работе?

Чтобы узнать больше о Элизабет Р. Торнтон, щелкните здесь.

Чтобы узнать больше о внимательности, щелкните здесь.

Объективны ли судьи? — Израильский институт демократии

О связи между «кто» и «что» в судебных постановлениях

Имеет ли значение личность судьи для вынесенных ею приговоров и постановлений? Некоторые считают, что судебная задача объективна по самой своей природе, нейтральна и квазинаучна.По их мнению, судьи — это профессионалы, у которых нет личных предпочтений; результат определяет их юридический опыт, а не их личность. Точно так же, как соблюдение правил игры не зависит от личного происхождения шахматистов, так и судебное усмотрение отделено от религии, пола, национальности, этнической принадлежности и социальной принадлежности судей.

Это формалистическое представление о сути роли судьи не выдерживает критики. Недавнее постановление Высокого суда относительно работы магазинов в Тель-Авиве в Шаббат стало прекрасным примером корреляции между личностью каждого судьи и его или ее заключением: мнения двух религиозных судей соответствовали типичным предпочтениям религиозного сектора; их пятеро светских коллег правили наоборот.Точно так же, когда другие суды слушали это дело, принадлежность судей к религиозной или светской принадлежности была признаком исхода.

В Соединенных Штатах федеральные судьи назначаются президентом и, таким образом, могут быть обозначены, вообще говоря, как судьи-республиканцы или судьи-демократы. Недавнее исследование показало, что по спорным вопросам, разделяющим две стороны, решение суда зависит от личности судей, которые выносят решение по делу. Например, если женщина подает иск о дискриминации по признаку пола на работе, она выиграет в 75% случаев, если все три судьи в составе Апелляционного суда, рассматривающего дело, будут демократами; но если все трое будут республиканцами, она выиграет только в 31% случаев.Здесь «кто» имеет сильное влияние на «что».

Президентские выборы 2000 года между Альбертом Гором и Джорджем Бушем основывались на интерпретации технического пункта закона о выборах Флориды. Верховный суд США, лучший в мире, разделили пять на четыре. Все пять судей, чье мнение было в пользу Буша, были республиканцами; Трое из четырех, чье мнение было в пользу Гора, были демократами. Если это ситуация, которая преобладает при решении, казалось бы, технических вопросов, насколько более уместной становится такая идеологическая принадлежность, когда она управляет балансом между конкурирующими ценностями, которые являются предметом ожесточенных споров для общества в целом, например, те, к которым часто обращается Высшее Суд в Иерусалиме.

Важно прояснить, что судьи не принимают решения в соответствии со своим индивидуальным мировоззрением. Фактически, они подвержены широким объективным ограничениям, которые ограничивают их усмотрение. Они должны действовать в рамках определенной системы — конкретного закона, принятых принципов юридической интерпретации, судебных прецедентов, культурного контекста и внутреннего языка, — которая устанавливает значительные границы вокруг их свободы выбора. Тем не менее, даже в этих объективных пределах, право судебного усмотрения в сложных случаях в конечном итоге является субъективным.

Ничто из вышеперечисленного не может служить оправданием политизации системы назначения судей. Действительно, политизация снизила бы доверие общества к Верховному суду (сегодня 55%) до ужасающего уровня веры в Кнессет (около 25%). Судьи также не должны назначаться на отраслевой основе. Места на скамейке, которые «зарезервированы» для членов нескольких племен, могут выполнять важную символическую функцию, но они не могут дать ответ на подлинный вызов того, как функционируют суды в мультикультурном обществе, в котором существует множество идентичностей.Назначение отраслевых судей может быть подходящим для гегемонистского общества, которое отводит несколько должностей представителям маргинальных групп. Таким был Израиль. Сегодня наше общество неоднородно, и нет четкой границы между центром и периферией. Это затрудняет принятие иерархического порядка, на который ссылается идея о назначении судей для представления меньшинств.

Что нам нужно, так это ансамбль судей с разным опытом, которые, помимо совершенства в юриспруденции, также обладают — в качестве самой важной из всех черт — способностью проявлять сочувствие и понимание к другим личностям, кроме своей собственной.Нам нужны судьи, которые могут интуитивно уловить драгоценные сокровища других культур и придать им должное значение при формировании общего контекста жизни в Израиле. Более того, они должны использовать свои суждения, исходя из приверженности созданию культурной коалиции, которая учитывала бы интересы групп меньшинств в стране. Для этого не требуется религиозный судья, ультраортодоксальный судья, арабский судья или судья-поселенец.

Нам нужны судьи, чье сердце настроено на ключевые элементы израильского коллажа, которые обеспечивают стране ее объединяющие общие черты.

Эта статья была первоначально опубликована в Иерусалимском отчете

.

объективных синонимов, объективных антонимов | Тезаурус Мерриам-Вебстера

то, что кто-то надеется или намеревается достичь

• Заявленная цель летнего лагеря состоит в том, чтобы подготовить теннисистов турнирного уровня

• цель,
• амбиции,
• стремление,
• Борн
• (также бурн),
• дизайн,
• мечта,
• конец,
• гол,
• идея,
• идеал,
• намерение,
• намерение,
• марка,
• значение,
• объект,
• план,
• точка,
• предварительное натяжение,
• назначение,
• мишень,
• вещь

1

на основе наблюдений или опыта

• цель оценка, основанная исключительно на результатах эксперимента

2

отмечены справедливостью, честностью и свободой от предвзятости

• судья отстранилась от дела, потому что сомневалась в своей способности оставаться объективным , учитывая ее дружбу с одним из адвокатов

• откровенный,
• бескорыстный,
• бесстрастный,
• равный,
• равноправный,
• беспристрастный,
• ярмарка,
• беспристрастный,
• равнодушный,
• просто,
• беспартийная,
• квадрат,
• беспристрастный,
• беспристрастный

3

ограничено или основано на фактах

• Новости газеты стремятся скрупулезно соответствовать цели , а мнения четко обозначены как комментарии

• химерический
• (также химерный),
• сказочный,
• причудливый,
• фантастический
• (тоже фантастический),
• воображаемый,
• воображаемый,
• изобретено,
• легендарный,
• составная,
• притворство,
• мифический
• (или мифический),
• притворяться

См. Определение словаря

Часто задаваемые вопросы О цели

Чем существительное

объективный контрастирует с его синонимами?

Некоторые общие синонимы цели : цель , дизайн , конец , цель , намерение , намерение , объект и цель .В то время как все эти слова означают «то, что человек намеревается выполнить или достичь», цель подразумевает нечто осязаемое и немедленно достижимое.

их цель захват нефтяных месторождений

Когда

цель более подходящий выбор, чем цель ?

Хотя в некоторых случаях почти идентичен цели , цель добавляет к этим последствиям усилия, направленные на достижение или выполнение.

ее цель было поднять фильм до искусства

Когда можно использовать модель

вместо объектива ?

Значения design и target в значительной степени совпадают; однако конструкция подразумевает более тщательно просчитанный план.

порядок событий возник случайно, а не дизайн

В каких контекстах

конец может заменить цель ?

Слова конец и цель являются синонимами, но имеют разные нюансы.В частности, конец подчеркивает предполагаемый эффект действия, часто в отличие или контрастирующий с действием или средством как таковым.

готов использовать любые средства для достижения своей цели

Когда разумно использовать цель

вместо цели ?

Хотя слова цель и цель имеют много общего, цель предполагает что-то, чего можно достичь только длительными усилиями и трудностями.

отработанных лет, чтобы достичь ее цель

Когда намерение

будет хорошей заменой цели ?

Синонимы намерение и цель иногда взаимозаменяемы, но намерение предполагает более четкую формулировку или большую преднамеренность.

четкое намерение статута

Когда

намерение может лучше соответствовать цели ?

Слова намерение и цель могут использоваться в аналогичных контекстах, но намерение подразумевают немного больше, чем то, что человек имеет в виду сделать или осуществить.

объявил о своем намерении жениться на

Как

объект и конец соотносятся друг с другом в смысле цели ?

Объект может совпадать с и концом , но чаще применяется к более индивидуально определенному желанию или потребности.

его постоянный объект был достижением удовольствия

Где

цель может быть разумной альтернативой цели ?

В то время как синонимы цель и цель близки по значению, цель предлагает более устойчивое определение.

успеха было ее цель в жизни

Разница между субъективным и объективным оцениванием

Для разработки эффективных экзаменов преподавателям необходимо четкое понимание разницы между объективными и субъективными оценками.Каждый из этих стилей имеет определенные атрибуты, которые делают их более подходящими для определенных предметов и результатов обучения. Знание, когда использовать объективные, а не субъективные оценки, а также определение ресурсов, которые могут помочь повысить общую справедливость экзаменов, имеют важное значение для усилий преподавателей по точному измерению академической успеваемости своих учеников.

Субъективная оценка

Согласно EnglishPost.org, «субъективные тесты направлены на оценку областей успеваемости учащихся, которые являются сложными и качественными, с помощью вопросов, которые могут иметь более одного правильного ответа или несколько способов выразить его.«Субъективные оценки популярны, потому что они обычно отнимают меньше времени у учителей, чтобы развиваться, и они предлагают учащимся способность проявлять творческий подход или критически подходить к построению своих ответов. Некоторые примеры вопросов для субъективной оценки включают просьбу студентов:

• Ответить кратко.
• Напишите ответы в форме эссе.
• Дайте определение термину, концепции или значительному событию.
• Ответьте критически продуманным или подтвержденным фактами мнением.
• Реагируйте на теоретический сценарий.

Субъективные оценки отлично подходят для таких предметов, как письмо, чтение, искусство / история искусства, философия, политология или литература. В частности, для субъективной оценки хорошо подходит любой предмет, который поощряет дискуссии, критическое мышление, интерпретацию форм искусства или политики или применение конкретных знаний в реальных сценариях.

Объективная оценка

Объективная оценка, с другой стороны, гораздо более точна и, следовательно, менее открыта для интерпретации студентами концепций или теорий.Edulytic определяет объективную оценку как «способ проверки, при котором на заданные вопросы есть единственный правильный ответ». Математика, география, естественные науки, инженерия и информатика — все эти предметы в значительной степени зависят от объективных экзаменов. Вот некоторые из наиболее распространенных типов заданий для этого стиля оценки:

• Множественный выбор
• Верно / неверно
• Соответствие
• Заполните пробел
• Утверждение и причина

Какие типы программ используют какие типы экзаменов ?

Объективное оценивание — это популярные варианты программ, учебные планы которых построены вокруг абсолютных правил или определенных правильных и неправильных ответов; науки — хороший пример.Если существуют определенные отраслевые стандарты или передовой опыт, которым профессионалы должны постоянно следовать, объективные оценки являются эффективным способом оценки владения учащимися необходимыми методами или знаниями. Такие программы могут включать:

• Сестринское дело
• Инженерное дело
• Финансы
• Медицина
• Закон

Субъективные оценки, с другой стороны, поддаются программам, в которых студентов просят применить полученные знания в соответствии с конкретными условиями. сценарии.Любая область обучения, которая делает упор на творчество, критическое мышление или решение проблем, может придавать большое значение качественным аспектам субъективных оценок. Они могут включать:

• Консультации
• Образование
• Менеджмент
• Арбитраж
• Дизайн

Как преподаватели могут сделать свои оценки более объективными?

Создание объективных оценок — ключ к точному измерению уровня владения учащимся предметом.Педагогам следует подумать о создании плана своих экзаменов, чтобы обеспечить максимальную объективность своих вопросов. Согласно Constructing Objective Measure of Learning: Tests, Exams and Quizzes , созданному Университетом в Буффало, «легче всего писать объективные задания на более низких уровнях таксономии Блума, а сложнее — на более высоких уровнях. По этой причине план теста очень полезен, помогая преподавателям сосредоточиться на когнитивных навыках, которые тест должен оценивать при написании вопросов.«Составление плана экзамена позволяет учителям отслеживать, как каждый вопрос относится к целям обучения курса и конкретным разделам содержания, а также к соответствующему оцениваемому уровню познания.

После того, как преподаватели тщательно спланируют свои экзамены, они могут приступить к написанию вопросов. В руководстве Университета Карнеги-Меллона по созданию экзаменов предлагаются следующие рекомендации, чтобы составители тестов составляли объективные вопросы.

• Записывайте вопросы с одним правильным ответом.
• Тщательно составляйте вопросы, чтобы избежать грамматических подсказок, которые могут непреднамеренно указать на правильный ответ.
• Убедитесь, что неправильный вариант ответа действительно правдоподобен.
• По возможности избегайте ответов «все вышеперечисленное» или «ни одного из вышеперечисленных».
• Не пишите слишком сложные вопросы. (Избегайте двойного отрицания, идиом и т. Д.)
• Напишите вопросы, оценивающие только одну идею или концепцию.

ExamSoft может помочь повысить объективность ваших экзаменов

Одним из важных и часто упускаемых из виду аспектом создания объективных оценок является способ их выставления баллов.Как учителя могут обеспечить одинаковую оценку эссе или вопросов с краткими ответами, особенно если они несут ответственность за выставление оценок на значительном количестве экзаменов? Согласно блогу ExamSoft под названием «Как объективно оценивать задания учащихся», «рубрика, в которой перечислены конкретные требования, необходимые для выполнения задания, помогает преподавателям сформулировать четкие и краткие ожидания учащихся, сосредоточиться на том, были ли эти требования выполнены, а затем сообщить, насколько хорошо они были встречены.”Использование рубрик и программ оценивания дает педагогам следующие преимущества:

• Электронная привязка рубрик к целям и результатам обучения или стандартам аккредитации.
• Создавайте подробные отчеты об успеваемости учащихся или классов.
• Делитесь данными об оценке с учащимися, чтобы улучшить самооценку.
• Получите более полное представление об успеваемости учащихся, независимо от метода оценки.

В конечном итоге, использование программного обеспечения для определения критериев и оценки дает как преподавателям, так и студентам более четкое представление об успеваемости на экзамене в том, что касается конкретных заданий или результатов обучения.Эти знания играют важную роль в попытках преподавателей улучшить методы обучения, составление экзаменов, выставление оценок, а также в способности учащихся совершенствовать свои учебные привычки.

Создание объективных оценок всегда будет важным аспектом работы педагога. Использование всех имеющихся в их распоряжении инструментов — наиболее эффективный способ гарантировать, что все оценки объективно измеряют то, что студенты узнали, даже если содержание субъективно.

Узнайте больше о решении ExamSoft для рубрик.

Источники:

EnglishPost.org: Что такое субъективные и объективные тесты?

Edulytic: важность объективной оценки

Университет в Буффало: построение объективных показателей обучения: тесты, экзамены и викторины

Университет Карнеги-Меллона: создание экзаменов

ExamSoft: как объективно оценивать задания учащихся

Обзор в объективной правовой системе »

С комментариями профессора Женевьев Лакьер

Тара Смит — профессор философии Техасского университета.Основные интересы доктора Смита касаются природы ценностей, добродетелей и требований объективного права. Доктор Смит является автором книги Айн Рэнд «Нормативная этика: добродетельный эгоист»; Жизнеспособные ценности: исследование жизни как корня и награды нравственности; и «Моральные права и политическая свобода», а также ряд статей в таких изданиях, как The Journal of Philosophy, American Philosophical Quarterly, Law and Philosophy и Social Philosophy and Policy. В настоящее время она пишет книгу об объективной методологии судебного надзора.Она является председателем BB&T по изучению объективизма, а также имеет стипендию Фонда Anthem. Доктор Смит является членом совета директоров Института Айн Рэнд.

Исследование Женевьев Лакьер исследует связь между культурой и законом. В настоящее время она участвует в долгосрочном проекте по изучению культурной истории Первой поправки и в другом проекте, посвященном изменяющейся роли государства в регулировании пола. Женевьева имеет степень бакалавра гуманитарных наук в Принстонском университете, степень доктора права Школы права Нью-Йоркского университета, а также степень магистра и доктора наук в области антропологии Чикагского университета.В период с 2006 по 2008 год она была стипендиатом Академии в Центре международных и региональных исследований Weatherhead при Гарвардском университете. После юридической школы она работала секретарем у судьи Леонарда Б. Сэнда из Южного округа Нью-Йорка и судьи Марты К. Дотри из Апелляционного суда шестого округа. Перед тем, как поступить на факультет, Женевьева преподавала в юридической школе в качестве научного сотрудника Бигелоу и преподавателя права.

Представлено Федералистским обществом 21 апреля 2016 г.

Выписка

Диктор: Этот аудиофайл является продуктом юридической школы Чикагского университета.Посетите нас в Интернете по адресу www.law.uchicago.edu.

Ведущий: Мы очень рады видеть здесь профессора Смита из Техасского университета, где она является профессором философии и кафедрой объективизма, и она собирается рассказать о своей новой книге «Судебный обзор в объективной правовой системе». . » Она имеет стипендию Фонда Anthem и входит в совет директоров Института Айн Рэнд. Мы также очень рады, что наш собственный профессор Женевьев Лакьер предоставит комментарии.Она закончила юридический факультет Нью-Йоркского университета, а затем работала клерком у судьи Дотри в Шестом округе. Так что мы очень рады видеть их обоих здесь, и не могли бы вы присоединиться ко мне и поприветствовать их.

Тара Смит: Спасибо всем, что пришли. Я вижу ту рубашку «Доблесть». Это прямо по дороге, вверх по шоссе I-35 и Бостону. Доблесть. Большое спасибо Элизабет за организацию всего этого. Спасибо профессору Лакьеру, если вы такой … Просто чтобы я немного понимаю, с кем я разговариваю, сколько из вас 3L? 2Ls? 1Ls? Кто-нибудь не L? Я не L.Мгновение назад … как только я подумал, что я не знаю, правда, я мало что знаю о 1L от 3L, потому что я никогда не преподавал в юридической школе, я никогда не ходил в юриспруденцию школа. Но мне нравится иметь некоторое представление о том, кто вы все. У вас у всех должен быть раздаточный материал. Мне очень жаль, вчера я обнаружил несколько плохих опечаток в раздаточном материале. Прости за это. Я также, если вам будет интересно по пути? Я принес листовку, если вы хотите купить мою книгу, она дает вам небольшую скидку, 20-процентную скидку, так что вы можете купить книгу сейчас в мягкой обложке, что намного доступнее.

Тара Смит: Итак, мой заголовок — «Могут ли суды правильно оценивать закон? Проблема объективности судебного надзора». Как вы знаете, роль судов в судебном контроле заключается в соблюдении закона в тех случаях, когда его значение оспаривается. Суды должны выяснить, что такое закон, что он разрешает и запрещает, часто в пределах государственной власти. Но делают ли это суды? Многие люди без колебаний скажут: «Нет, на самом деле это не так». Все мы знаем общую жалобу: «О, это всего лишь политика.«Они делают то, что хотели, эти двое, назначенные республиканцами, верно? Или она была просто политическим выбором. Особенно там, где ставки высоки, а общественные разногласия остры, подумайте о правах на оружие, однополых браках или Законе о доступном медицинском обслуживании. или немного раньше вашего времени, выборы Буша против Гора в 2000 году, не так ли? Во многих таких случаях многие люди предполагают, что судьи просто потакают своим предпочтениям под прикрытием сложной юридической аргументации. Это то, что вы, ребята, научились делать в в юридической школе.Вы только что научились хорошо одеваться по-юридическому.

Тара Смит: Теперь это не просто популярное мнение. Все чаще профессора права и судьи соглашаются с этой точкой зрения. Всего несколько примеров. Майкл Саймон из Джорджтауна: «Мы должны отказаться от различия между законом и политикой. Это фарс. Конституция — это символ. Это просто символ, вы знаете, он вдохновляет некоторых людей, это хорошо. Июль, но он не предлагает более исчерпывающих указаний относительно полномочий правительства.Декан юридического факультета Калифорнийского университета в Ирвине Эрвин Чемерински написал: «Ни в какой области не существует объективного конституционного права или объективного права. Close Book ». Даже Самуэль Алито в недавнем интервью сказал:« Свобода означает разные вещи для разных людей ». И он не просто рассказывал о взглядах других, вы знаете, он не неодобрительно или дистанцировался от этой точки зрения. Нет, продолжал он, свобода не является чем-то, что объективно определяется этим термином.

Тара Смит: Я не хочу вызывать у вас расстройство желудка, но хочу, чтобы это вас немного беспокоило.Если вы думаете об этом, не так ли? Свобода, критическая концепция, лежащая в основе нашей Конституции. Если свобода просто означает разные вещи в зависимости от того, с кем вы разговариваете, как вы должны знать, какая у вас свобода? Вы имеете на это законное право. Как поживает данный правительственный чиновник, какой-то внушительный офис в округе Колумбия, какой-то не такой впечатляющий офис у клерка округа или что-то еще, что бы это ни было. Откуда этому человеку знать, что он на самом деле попирает свободу, зарезервированную для людей? Все зависит от того, кого вы спрашиваете об этой точке зрения, а не от закона.Я действительно считаю это тревожным настроением, особенно со стороны судьи Верховного суда. Сейчас, несмотря на такой скептицизм по поводу объективности обзора и решений, которые иногда противоречат закону из-за скрытых целей, довольно легко отчаиваться. Могут ли суды понять закон? Может ли судья быть верным закону, независимо от того, нравится ли ему данный закон? Думаю, однозначно да. Проблема объективности судебного надзора не в том, что она недостижима, и не в том, что судьи — коррумпированная порода ремесленников в мантии.Более глубокая проблема в том, что мы не до конца понимаем, что такое объективность и чего она требует в этой сфере. Следовательно, даже те, кто желает отстаивать объективный закон, терпят поражение, потому что неправильно его понимают.

Тара Смит: Итак, пока я здесь, чтобы отстаивать объективность при судебном пересмотре, я бы предостерегла вас от оригинальности, рискуя отвергнуть некоторых из вас, потому что я знаю, что люди часто бывают оригинальными людьми. Хотя я разделяю возражения многих оригиналистов против альтернативных школ, под микроскопом я думаю, что оригинализм оказывается таким же субъективистским, как и их ненавистный живой оппонент-конституционалист.Хорошо. Это большая история, в которую я не буду вдаваться. Мы можем немного поговорить об этом в вопросах и ответах, если вы хотите, хорошо. И я также поместил в раздаточный материал несколько вещей, которые я не буду упоминать в своем выступлении, но которые являются просто дразнящими мыслями о некоторых различиях между тем, что я называю объективным обзором и оригинальным обзором. Но опять же, я упомянул об этом отчасти, чтобы попытаться заинтересовать людей в том, чтобы действительно выяснить, чего требует объективный обзор.

Тара Смит: Итак, позвольте мне рассказать вам немного о том, что я собираюсь делать.В раздаточном материале я даю вам по крайней мере разбивку, просто своего рода оглавление книги, чтобы вы могли составить представление о ее форме. Сначала в нем говорится об объективности правовой системы в целом, чтобы заложить основу для учета объективности при судебном контроле. Что я думал, что сделаю в наше время сегодня днем, так это немного поговорим о том, что я имею в виду под объективностью, немного еще меньше о том, что я подразумеваю под объективностью в правовой системе в целом, а затем сосредоточу большую часть своего внимания. об объективности судебного надзора.В основном пока со мной?

Тара Смит: Хорошо, давайте немного поговорим об объективности. Мы не можем понять, объективен суд или нет, если не знаем, что такое объективность. Большинству людей было бы очень трудно дать определение этому. Хотя мы думаем, что знаем это, когда не видим этого, верно, когда кто-то поступил несправедливо, предвзято или предвзято, мы вполне готовы заявить об отсутствии объективности, но что это такое? Что ж, большинству людей, большинству людей, которые довольно легко используют эту концепцию, будет трудно дать ей определение.Чтобы понять, что это такое, я думаю, действительно полезно сделать шаг назад и подумать о том, почему мы вообще хотим объективности в любой сфере, в любой сфере принятия решений. Кого волнует? Например, почему мы должны, почему мы вообще хотим или заботимся об объективности? И подумайте об этом в самых разных сферах. Подумайте об этом, принимая решение о приеме на работу, хорошо, какой парень должен получить работу, подумайте об этом при приеме в школу, кто должен поступить в Юридический университет Чикаго. Подумайте о других областях, в которых мы часто добиваемся объективности от журналиста, от присяжных заседателей, от исследователей наркотиков, которые тестируют эти новые лекарства, правильно, от игроков на игровом поле или людей, оценивающих ваши экзамены, или того, что они оценивают.

Тара Смит: Чего мы добиваемся во всех этих сферах, когда стремимся к объективности? В основном мы хотим этого, потому что хотим делать обоснованные выводы и принимать правильные решения, когда дело касается действий. Когда мы жалуемся, что человек или процедура не были объективными, мы имеем в виду, что они не пришли к своим выводам на правильной основе и по правильным причинам. Они не руководствовались соответствующими факторами, верно? Они не оценивали кандидатов на работу так, как должны, по соответствующим критериям.Они не оценили эти препараты так, как следовало бы. Мы заботимся об объективности, потому что есть кое-что, что мы хотим исправить. Мы хотим, чтобы в школу принимали правильных учеников. Мы хотим, чтобы лекарства были эффективными и безопасными. Верно? Хорошо. Это просто, чтобы сказать немного о том, почему мы заботимся об объективности, так что же такое объективность? И здесь, я имею в виду, я более подробно рассматриваю это в главе книги, но здесь я просто еще раз скажу немного. По сути, объективность — это метод использования своего разума.Это особый метод, который лучше всего подходит для того, о чем я только что говорил. Это значит правильно понять реальность, сделать все правильно, получить правильный ответ на вопрос, который вы задаете.

Тара Смит: Я имею в виду, строго говоря, реальности и объективные реальности, а не объективные. Это не то, что может быть объективным. Вы или я должны быть объективными или нет в том, как мы думаем о реальности или думаем о фактах. Хорошо, вот что я имею в виду, говоря, что объективность — это метод.Это мысленный метод. Это преднамеренная дисциплина для использования своего разума, а точнее дисциплина, которая использует логику в поисках действительно точного понимания рассматриваемого объекта. Позвольте мне сказать об этом еще немного. Подумайте на мгновение о парадигме объективности: научном методе. Вспомните пятый класс, шестой класс, когда они начали говорить вам, о да, все те вещи, которые вы должны были делать, чтобы соответствовать научному методу: повторить свои эксперименты, изменить условия, верно? Ослепляю исследователей с разных сторон, я имею в виду, я не собираюсь вдаваться в подробности, но в чем смысл всей этой чепухи?

Тара Смит: Почему вы должны пройти все эти этапы.Что делает этот метод, научный метод, что ему нужно? То же самое, о чем я говорю, правда? Каким бы ни был объект изучения исследования, которое исследуют данные ученые или исследователи, верно? Они хотят сделать все правильно. Они хотят точно понять предмет, о котором идет речь, поэтому я предполагаю, что в образце — суть объективного мышления в любой сфере, даже когда мы не изучаем физический объект, материальное свойство или что-то в этом роде. Мы могли бы изучать психологический, интеллектуальный, социальный феномен, что-то эмоциональное.Я имею в виду, что мы, возможно, пытаемся понять человеческий интеллект. Хорошо? Вы не можете поместить это под микроскоп в то же самое, что и некоторые другие вещи, но мы, возможно, пытаемся понять паранойю, соперничество или горе между братьями и сестрами. Как бы то ни было, я думаю, что во всех этих случаях, когда мы действуем объективно, это происходит потому, что есть что-то, что мы хотим исправить. Мы хотим точно идентифицировать. Хорошо. Объективность снова является средством достижения цели. Это метод использования вашего разума, который лучше всего позиционирует вас… Я продолжаю использовать эти термины, правильно понимаю реальность и правильно понимаю факты.

Тара Смит: Хорошо. В книге я подробно останавливаюсь на этом. Также пытаюсь отделить правильную концепцию объективности от множества заблуждений, которые очень распространены, которые являются своего рода частичной истиной, но вводят в заблуждение другими способами, но я думаю, что я бы подчеркнул одну вещь, просто я пытаюсь дать реалистичный отчет объективности. Это приобрело некую загадочность в умах многих людей, это очень устрашающе.В то же время мы хотим объективности, мы также часто заявляем, что никто не может быть объективным. Я имею в виду, что если мы не понимаем, что это такое, конечно, никто не будет объективным, и если мы действительно думаем, что никто не может быть объективным, тогда мы не можем жаловаться на необъективность судов. Но опять же, с точки зрения попытки дать реалистичный отчет, важно понимать, что объективность объекта не гарантирует правильных ответов.

Тара Смит: Похоже на тупицу. Похоже на грабеж.Похоже, черт возьми, если вы пройдете через все хлопоты, как этот научный метод в любой сфере закона, знаете, если вы пройдете через все это, разве вам не будут гарантированы правильные ответы? Но нетрудно понять, что вы могли. Я имею в виду, подумайте, например, о присяжных, действительно ответственных, добросовестных, каждый последний член этого жюри пытается быть скрупулезно логичным, прикованным к доказательствам и так далее. На каждом шагу. Вполне возможно, что это жюри, не по своей вине, вынесет вердикт, который окажется неточным, потому что некоторые другие доказательства были обнаружены лишь несколько недель спустя, и у них не было причин подозревать, что это все еще существует или будет Сделать разницу.Хорошо. Это возможно. Итак, мы должны понимать, что объективность не означает непогрешимость, но это единственное средство, с помощью которого вы можете пойти, о чем говорите.

Тара Смит: Хорошо. Немного объективности. Позвольте мне двигаться дальше. Чтобы говорить о том, что я имею в виду под объективностью в правовой системе. Что ж, правовая система — это система правил, конкретно относящаяся к набору правил, регулирующих всех в обществе. Правила, которые соблюдаются, буквально сила силой принуждение, верно? Такова природа этого свода правил в отличие от правил Чикагского университета или правил какой-то другой частной организации.

Тара Смит: Это весело … Итак, опять же, правительственные правила, юридические правила, но их принуждают, они соблюдаются. Это нормально для определенных целей, но только для этих целей. Такая принудительная система оправдана тем, что выполняет определенную функцию: защиту прав личности. И эта функция является ключевой, эта функция направляет надлежащее осуществление этой власти, которая помогает нам понять, что потребует объективная правовая система. Итак, в книге я объясняю объективность в правовой системе, как по сути, включающую три опоры, и я поместил их, как мне кажется, в конец вашего раздаточного материала.По сути, объективность в правовой системе зависит от того, что система делает, каковы ее правила, каково содержание, суть того, что можно и чего нельзя делать, вы знаете, вы можете не делать этого, вы можете делать это. Таким образом, объективность зависит и от содержания правил правовой системы, и от того, как, как она обеспечивает соблюдение своих правил, как она определяет, какими будут ее правила, и как она назначает или избирает своих создателей правил и свои правила. силовики.

Тара Смит: Итак, есть целый ряд вещей, касающихся администрирования, механического выполнения ваших правил, если у вас есть правильные правила, это нужно делать определенным образом, чтобы система была объективной.И затем, в-третьих, что наиболее важно, объективность определяет, почему система делает то, что она делает. Имея в виду, более конкретно, каков орган, которым он действует, и я говорю, что это наиболее фундаментально, потому что обратите внимание, вы не можете знать, какими должны быть правила в правовой системе правил, пока не узнаете, почему они должны быть правильными. Почему мы? Почему мы вообще хотим иметь какие-то правила? Вы должны знать это, функцию или миссию правовой системы, чтобы затем определить ее надлежащее функционирование, что такое объективность в системе.

Тара Смит: Возможно, вы знакомы с принципом из других областей: форма следует за функциями. Я имею в виду, что даже сегодня утром здесь есть вещи Фрэнка Ллойда Райта, так что вы все должны быть знакомы с тем, что форма следует за функцией, верно? Вещи, которые не были очень … зданиями, красивыми постройками … В любом случае форма следует за функцией. Думаю, эта идея здесь тоже полезна. Сущность правил правовой системы должна быть сформирована таким образом, чтобы служить ее миссии и исполнению ее полномочий.Весь этот аппарат законотворчества, наказания, предупреждения преступности и так далее — все это тоже должно быть сформировано так, чтобы реализовать преимущества этих правил. Потому что даже самые лучшие правила, если у вас есть набор правил, столь же совершенный по содержанию, у вас все в порядке, законодатели, я имею в виду, что мы можем мечтать, верно? У них все было хорошо, когда они создавали эти правила, если вы испортите фактическую реализацию этих правил, они не принесут вам никакой пользы? Верно? Итак, вам нужна объективность как в том, что и как, и все это должно быть информировано о том, что здесь зачем, почему? Итак, я снова вхожу в это гораздо глубже, но это базовая трехкомпонентная картина объективности в правовой системе.

Тара Смит: Когда эти три аспекта работают согласованно, тогда у вас есть система, которая выполняет свое предназначение. То есть он на самом деле выполняет ту работу, для которой у него есть сила. Здесь небольшая пауза побольше, а затем я перейду к основному содержанию вещей.

Тара Смит: Итак, как будет выглядеть надлежащий судебный контроль в рамках этой более широкой схемы? Что ж, здесь я думаю, чтобы ответить, мы должны использовать в качестве компаса функцию судебного надзора, которая заключается в том, чтобы гарантировать, что это закон, который регулирует, чтобы правильно понимать, что закон требует и запрещает.По сути, объективность судебного надзора означает две вещи: непоколебимое внимание к закону. Это объект здесь. Возвращаясь к тому, что я говорил об объективности ранее, вы хотите правильно понять объект, вы хотите правильно понять реальность. Это центральный объект или реальность, закон. Это то, что суды должны обеспечивать соблюдение закона, поэтому они хотят, чтобы закон был правильным, и во-вторых, это требует понимания контекстного характера того, что означают законы. Итак, я собираюсь подробнее остановиться на каждом из них, но я хочу начать со второго.Хорошо. О контекстном характере смысла. Человек должен понимать миссию и авторитет правовой системы, чтобы правильно истолковать любой из ее отдельных элементов. В правильной правовой системе все ее части, полномочия, конкретные правила и политики являются отражением главной вдохновляющей цели.

Тара Смит: От этого зависит их легитимность. Соответственно, от этого зависит законный смысл. Авторитет правовой системы определяет, что ее конкретные положения могут означать, чтобы соответствовать этому авторитету, а также то, что они не могут означать.Поскольку интерпретация превысила бы власть правительства, дав ему власть, которой оно по праву не обладает.

Тара Смит: Контекстная интерпретация должна уважать границы государственной власти. Другими словами, мы должны понимать, что вы должны понимать всеобъемлющую функцию права и авторитет закона, чтобы на производной основе понять правильное значение любого отдельного компонента. Думаю, поможет пара примеров. Право на свободу слова. Он не может защитить мошеннические искажающие высказывания о каком-то продукте, который я вам продаю, например, потому что это нарушит другие ваши права, верно? Так что да, право на свободу слова следует понимать в контексте, в контексте более широкого понимания природы прав и прав, необходимых для правовой системы, которую Конституция пытается защитить.Право на свободное исповедание религии не могло защитить человеческие жертвы во имя религии, правильно, или побить прелюбодеев во имя, ммм, прелюбодеев, во имя этого, потому что это нарушило бы права других. прав. Опять же, это всего лишь простые иллюстрации этой идеи: чтобы понять некоторые детали, вы должны быть проинформированы более широким контекстом. И обратите внимание, на многих аренах, опять же, оставляя на мгновение в стороне закон, на многих аренах люди легко различают дух закона и букву закона.

Тара Смит: Признание того, что контекст влияет на значение. Что предыстория и цель правила освещают его правильное применение. Поэтому я считаю, что букву закона нельзя понять без понимания его духа. Понимание цели и принципов более широкой правовой системы.

Тара Смит: Закон философский. Одна из лучших вещей, которые когда-либо говорил Рональд Дворкин, — это его фраза, которая мне всегда нравилась. Я хочу этого. Юристы всегда философы.Это комплимент, у вас еще есть надежда, ребята. Но я хочу сказать, что закон философский. Наша Конституция отражает определенную теорию правления. Я имею в виду, что вы можете согласиться с этой теорией, возможно, не согласиться с этим правительством, но она отражает определенную теорию правительства в создании полномочий, которые оно завершает теми, которые оно не создает, и таким образом, что оно структурирует власть. Все гарантии, которые он создает, он отстаивает то, что, по его мнению, является надлежащими отношениями между правительством и управляемым государством.Соответственно, суды должны использовать это при рассмотрении значения спорных терминов, и это не означает, что судьи должны навязывать или проецировать свои собственные философские взгляды, но это означает, что они должны опираться на философские взгляды, которые подразумеваются в данном законе. Это влечет за собой, что объективность с их стороны требует суждения, которому многие люди сопротивляются. Критики судов-активистов часто подразумевают, что судебный пересмотр не должен быть простым делом. Но ответ очевиден. Не может быть.

Тара Смит: Понимание правильного применения абстрактных понятий к конкретным обстоятельствам — интеллектуальный процесс, зачастую очень сложный.Рассмотреть возможность. Была ли у полиции веская причина для того, чтобы остановить поиск этого парня? Может ли пресса утаивать эту информацию от правительственного расследования? Является ли этот отказ обслуживать свадьбу этих двух женщин, эээ, выражением того, что свободное исповедание религии с их стороны, право отказников, или это нарушение их прав, супружеской пары, в соответствии с законом о равной защите? Теперь моя точка зрения: я не пытаюсь ответить ни на один из этих вопросов, я просто наблюдаю, что, чтобы ответить на них, мы должны думать, мы должны рассуждать.Судебный пересмотр — это не простая задача. Это не раскраска по номерным знакам, потому что ты не играешь … Это не Саймон говорит. Хорошо?

Тара Смит: И мы не можем превратить этот сложный, подверженный ошибкам процесс в надежный метод, который гарантирует правильные ответы. Поэтому, хотя важно настаивать на том, чтобы суды уважали закон, то, что было написано и принято, но действительно важно ценить то, что не может быть написано. Значение это тонкий, но я думаю, что важный момент, значение может быть обозначено словами, но оно не содержится в словах.Это не сводится к словам. Скажем так.

Тара Смит: Правила можно писать, правила можно писать. Понимания этих правил не может быть, и поэтому нам нужны судьи, люди, которые должны думать, взвешивать логически, выносить объективные суждения. Значение нельзя передать физическим символам, как это делают текстулисты. Это интеллектуальный феномен. Так что это ошибка, как делают многие критики судов активистов, ошибочно осуждать судей за то, что они используют суждения для определения смысла.Заслуживают ли они критики или нет, зависит от того, как они используют суждения, независимо от того, судят ли они объективно или нет. Хорошо? Я говорю больше, я говорю больше, но вы устали слышать, как я говорю это, поэтому я не буду говорить больше. Теперь позвольте мне перейти к тому, что я назвал первым из двух основных руководящих принципов объективности при судебном контроле.

Тара Смит: Неуклонное внимание к закону. Это объект. Это тот мяч, за которым нужно следить, чтобы быть объективным. И это может показаться действительно очевидным, как будто судьи должны сосредоточиться на законе.Ну и дела, и все, что они тебе дали, это этот вшивый ланч. И все же вы удивитесь. Гораздо легче сказать, чем сделать. Следите за законом, верно? И гораздо легче сказать, чем поддержать людей, которые многого хотят от правительства и которые, несмотря на словесные заявления о верховенстве закона, лоббируют всевозможные вспомогательные вещи, которые идут вразрез с тем, что на самом деле разрешено конституцией.

Тара Смит: Объективный суд должен безжалостно отклонять все посторонние соображения, которые загрязняют дискуссии о том, как им следует управлять.Надо избегать множества соблазнов вне закона. Что я имею в виду? Что ж, я не собираюсь сейчас вдаваться в основную часть и самые жирные из них. Я подробно говорю о них в главе, в которой критикуется пять других взглядов на судебную систему, надлежащую судебную методологию, судебный контроль, и там я действительно собираюсь углубиться в то, что, по моему мнению, может отвлекать. Но тут я подумал, что расскажу немного о более доступных ловушках или отвлекающих маневрах, и назвал их.Я забыл, как я назвал их в раздаточном материале, но на самом деле я дал вам список, и я скажу больше об этом списке. Ага, отвлечение от закона.

Тара Смит: Мое предостережение перед тем, как я даже углублюсь в какой-либо из них, сводится к следующему: я не имею в виду, что любое упоминание вещей в этом списке всегда необоснованно. Хорошо? Всегда является признаком необъективности заключения судьи. Хорошо? Но некоторые из вещей, которые я рассмотрю, иностранные законы, почтение и так далее, эти соображения в наши дни в основном используются таким образом, что на самом деле отвлекают от сосредоточения на реальном законе.Итак, опять же, я не говорю, что их всегда следует осуждать или что они никогда не используются совершенно законными способами. В основном это не так. Вот почему я хочу привлечь ваше внимание к тому, как корты отвлекают внимание от мяча. Хорошо. Как у нас дела со временем?

Хост: Возможно, еще пять или 10 минут.

Тара Смит: Так что у меня останется не больше 10 минут, и я постараюсь быть меньше.

Тара Смит: Давайте попробуем разобраться в некоторых из них.Суды должны отклонять призывы следовать законам иностранного государства. Вы знаете, французы намного более просвещены, когда дело доходит до смертной казни, или немцы намного лучше нас в вопросах конфиденциальности в Интернете или чего-то подобного. Может быть, это не проблема для суда. Верно? Что ж, теперь совершенно очевидно, что я думаю, что хорошие рассуждения о наших законах следует приветствовать с любой стороны и с каким бы акцентом они ни были. Верно? Везде перевод. Конечно, хорошие аргументы в пользу закона всегда приветствуются, но какие бы практики ни преобладали в зарубежных странах, они не являются законом нашей страны, поэтому иностранное право само по себе не имеет значения.Теперь мы можем их получить. Я хочу поговорить об этом немного подробнее, чтобы уточнить. Точно так же объективный суд должен сопротивляться призывам к уважению к воле народа или к одной из других ветвей власти.

Тара Смит: Опять же, это немного сложно. Конечно это нормально. Это нормально и хорошо, когда суды обращаются к экспертам в определенном отношении, когда им требуется дополнительная информация, чтобы они могли понять, скажем, технологию шифрования, чтобы дать нам разумное решение по какому-либо делу, если они столкнутся с таким делом.Есть области, где судам нужна информация, знания, которых у них нет, так что это имеет смысл. И даже здесь, это не строго отсрочка, но это ваше невежество. Нет, что вам нужно выучить и выучить это. Верно? Но опять же, я думаю, что мы часто ошибаемся, так это в том, что мы должны отложить это до того, чего хотят люди. Это то, к чему готовы люди, или суд, о, мы должны подчиниться одной из других ветвей. Нет, суд сохраняет за собой ответственность оценивать конституционность любой государственной политики и уважение к общественному мнению.

Тара Смит: Белый дом уклоняется от обязанности соблюдать закон. Каким бы ни было его отношение к другим, предпочтения могут быть правильными. Другим закон не нравится, они должны его изменить. Еще один отвлекающий маневр. Объективный суд должен с осторожностью относиться к призывам к уравновешиванию, несколько расплывчатому термину, несущему ауру умеренных, трезвых, зрелых, уравновешенных, уравновешенных звуков и трезвости. Но его все еще часто используют для подрыва верховенства закона. Я думаю, вы всегда говорили: когда люди начинают говорить о балансе, вам всегда нужно задавать несколько вопросов, например, баланс именно того, что именно, что именно должно быть сбалансировано? Мы собираемся сбалансировать то, что мы собираемся уравновесить, или они даже соизмеримы, или мы просто бросаем салат и посмотрим, что в итоге закончится, увидев, что окажется на вершине.Баланс, с какой целью мы балансируем эти вещи, но, что наиболее важно, наиболее важно, по какому стандарту мы должны сбалансировать эти вещи. Вы знаете, интересы свободы этих людей и интересы равноправия этих людей, это просто пример, ладно. По какому стандарту и что должно быть сбалансировано, имеет отношение к действующему закону, потому что это то, на что суд должен обращать внимание. Итог здесь

Тара Смит: суд никогда не должен уравновешивать закон с другими вещами, которые могут казаться желательными, но не разрешенными законом.Потому что сделать это — значит подчинить закон, чтобы сделать закон менее суверенным, если теперь ему приходится конкурировать с некоторыми другими вещами, и ну, ну, знаете, выиграть что-то, что-то проиграть. Возможно, еще более укоренилась идея, что суды должны действовать по прецедентам. В прецедентах много хороших вещей, и есть причина, при прочих равных, при прочих равных, следовать прецедентам, но в остальном не всегда равны. Объективный обзор требует, чтобы суды отвергли ошибочные прецеденты, неправомерное толкование, как если бы они были законом.Они не. И судьи клянутся придерживаться Конституции, а не того, что о ней говорили другие. Верно. Если предыдущий суд неправильно понял Конституцию, он не меняет Конституцию, он не меняет закон.

Тара Смит: Верно. Позвольте мне, ммм, да, может я пропущу это. Последние несколько, так что у нас еще есть изрядное количество времени. Да, я пропущу еще несколько, и да, и позвольте мне просто. Хорошо. Просто скажи что-нибудь подобное в конце. Меня всегда разочаровывал тот факт, что моя теория не завершается ярким, запоминающимся слоганом или простой формулой.Текстуалисты, общественное понимание и рецензирование … вы называете это, и у всех остальных есть все на меня, когда дело доходит до PR, брендинга или чего-то в этом роде.

Тара Смит: Но я права. Что ж, мы не знаем, является ли это объективным выводом или другим, но я действительно думаю, что мы часто не понимаем, что такое тяжелый судебный контроль. Я имею в виду, что это так. Вы берете те абстракции, которые есть в Конституции, которая специально написана в общих чертах, чтобы регулировать всевозможные частные случаи, верно? И они используют абстракции высокого уровня, и дела, которые на самом деле попадают в суды более высокой инстанции, — это те, которые существуют потому, что они отчасти сложны, и, похоже, есть некоторые веские причины думать, что это правда о законе или что.Это тяжелая работа, это не та вещь, которую можно отупить до механической формулы. Но я действительно думаю, что чем глубже мы сможем оценить … мы сможем понять, чего на самом деле требует объективность, и попытаемся выяснить, что является ее существенным, и помните, что я просто хочу немного взглянуть на некоторые из них. Из этого следует, что сегодня мы сможем лучше оценить, насколько объективны наши суды и какие люди нам нужны в судах, и попытаться оказать более конструктивное давление в этом направлении.Так что позвольте мне пока оставить все как есть, чтобы у нас были некоторые комментарии и вопросы. Спасибо.

Лакьер: Хорошо, так что отчет профессора Смита об объективной практике судебного надзора, эм, я думаю, хорошо согласуется с практикой, когда я бы сказал, что 95-98 процентов, я полагаю, существующих судей по моему опыту, которые искренне, когда они приходят в случае, когда вы не пытаетесь найти ответ, старайтесь быть объективными. Так что есть способ, которым ее рассказ довольно хорошо перекликается с тем, что, по моему опыту, судьи понимают, что они должны делать, как судьи.И это доходит до тех пор, пока они решают вопросы, в которых, по их мнению, ответ должен быть определенным, а решение должно быть другим, потому что этого требует закон. Так что идея о том, что судьи должны ограничивать себя, логически прорабатывая то, что требует закон, я не думаю, что это новое понимание того, что требует закон.

Лакьер: Это повседневная практика большинства, хотя, конечно, не каждого судьи, но я также думаю, что это не решает проблем, которые профессор Смит упомянул в начале разговора об отношениях между законом и политикой или этим беспокойство по поводу судей-активистов или просто это беспокойство по поводу внутренней субъективности того, что в конечном итоге, вы знаете, не имеет отношения, по крайней мере, к федеральной системе, неизбираемой ветви нашего правительства.И это не решает проблем вроде того, почему взаимосвязь между законом и политикой или беспокойство по поводу судебной предвзятости, вероятно, по той же причине, что научный метод не означает, что мы всегда правы, как заметил профессор Смит, а именно: есть глубокие и глубокие пределы человеческого участия. Итак, мы можем сделать все возможное, чтобы попытаться получить точную картину мира, каким мы его знаем, и что мы можем ошибаться, и это одна из причин, по которой мы можем ошибаться.

Lakier: Есть много причин, по которым мы можем ошибаться.Один — это всего лишь ограниченный набор данных, верно? Есть один важный пример, но другой может быть потому, что мы видим мир, который слепит глаза, и это человеческое поручение. Наше понимание мира создается через набор повседневных социальных практик. Итак, когда вы попадаете в новую ситуацию, мы приносим с собой свое понимание моей предыдущей ситуации, и вы видите комнату, я вижу новый стул, и я понимаю стул, потому что я видел предыдущие стулья, верно? Итак, моя история создает мое понимание мира, который я вижу, и неизбежно, что судьи, очень старающиеся быть объективными, по-прежнему будут понимать, чего требует закон, по-разному.Это не вопрос недобросовестности. Я думаю, что на самом деле проблема недобросовестности судей, судьи не думают, что они должны толковать закон.

Лакьер: Это проблема, и это сложная проблема. И это поднимает интересные философские вопросы, не так ли? При определенных обстоятельствах следует ли судьям когда-либо делать то, что, по их мнению, требует правосудие, а не то, что требует закон. Сторонник верховенства закона сказал бы нет. Есть и другие теоретики, которые скажут «да».Но в то же время это все еще очень ограниченный набор ситуаций, с которыми мы столкнемся, верно? Поэтому большинство судей в большинстве случаев думают, что они делают все возможное, чтобы быть объективными. Но большинство судей, включая судью Алито, я думаю, признают, что большую часть времени или, по крайней мере, иногда, нет простого ответа и нет единого ответа, на который очень разумные люди могли бы не согласиться по поводу исхода дела или по поводу что требует закон. И совсем не очевидно, кто был прав, а кто виноват.

Лакьер: Логика поддерживает обе точки зрения, и можно подумать, что то, что определяет разные позиции, — это не просто случайность или случайность, а предубеждения, представления судьи о том, что в иерархии ценностей имеет наибольшее значение, и тому подобное. И поэтому даже судьи, очень старающиеся быть объективными, сталкиваются со всеми проблемами права и политики, о которых говорил профессор Смит. И отчасти, я думаю, что профессор Саймон сказал цитату, мы должны просто думать о законе как о политике.Хм, интересно, есть ли способ раскрутить это так, чтобы это было не так ужасно, разве не так пренебрегает требованием объективности на уровне. Потому что, если мы снова и снова подумаем о том, что такое политика, оставив в стороне плохие дни, веру и корыстных законодателей, которые просто хотят заработать много денег для себя, но действительно добросердечные законодатели.

Lakier: Они пытаются создать правила, которые наилучшим образом управляют обществом. Они также в определенном смысле пытаются получить правильный ответ на сложный вопрос.И все же может быть очень много конкурирующих разных ответов, и судьи сталкиваются на каком-то уровне с одной и той же проблемой. Они пытаются получить правильный ответ, но ответов может быть очень много. И, гм, я думаю, что вопрос, который я задал профессору Смит, заключается в том, что, по ее мнению, судьи должны делать в случаях неопределенности? И еще кое-что, просто о раздаточном материале, о приманках, верно? Большинство этих слов я считаю не очень опасной приманкой для судей. Я не думаю, что не могу вспомнить ни одного судью, который сказал бы, что это чуждо, и поэтому мы должны просто принести это сюда.Я думаю, что большую часть времени, когда судьи смотрят на иностранное право, они думают о логике, рассуждениях, способах, которыми они освещают озабоченности, ценности и проблемы, о которых нам следует подумать здесь. Это не приманка. Уважение к народной воле. Редко. Я просто не думаю, что это серьезная проблема. Причина, по которой президент играет такую ​​решающую роль в нашей правовой системе и избавление от завещания или уменьшение его ценности было бы потрясающей революцией в нашем понимании права, заключается в признании того, что

Лакер: судьи склонны ошибаться и ошибаются, и единственный способ, которым мы можем обеспечить правовую систему, в которой есть некоторая степень определенности, окончательности и предсказуемости, — это установить иерархическую систему, в которой судьи должны следовать прецедент, даже когда они думают, что это неправильно, потому что они могут ошибаться.Гм, и так, гм, я думаю, мой второй вопрос — как насчет обычного, как вы справляетесь с этой проблемой, связанной с ошибками в предсказании президента.

Тара Смит: Я скажу немного, но не слишком много, чтобы у нас еще было время для вопросов. Так что трудно понять, что, что сказать и сколько. Я полностью согласен с недобросовестностью и надеюсь, что это ясно. То есть. Да, я имею в виду, что я думаю, что большинство судей очень стараются быть объективными, и у них все еще есть очевидные различия, и это просто означает, что, по крайней мере, в их текущем понимании того, что значит быть объективным, это не всегда дает вам одинаковый ответ. или просто точно.Но да, недобросовестность в каком-то смысле скучна, потому что не согласуется с теорией. Я имею в виду, что это касается конкретного человека. Он недобросовестен или нет? Это не помогает нам понять, как следует иметь добросовестность? Как им действовать? Хорошо. Итак, несколько разрозненных мыслей по различным аспектам того, что поднял профессор Лакер. Я про некоторые из этих приманок

Тара Смит: О, я имею в виду, что я определенно согласна с тем, что касается иностранного права, что иногда иностранное право поднимается совершенно подходящими способами.Скажу, что я только что прочитал новую книгу Брейера по иностранному праву, и она оказалась намного лучше, чем я ожидал получить некоторые из его предыдущих книг. Нет, он говорит много хороших, разумных вещей об иностранном праве, ни одно из которых не подтверждает точку зрения, которую иногда отстаивают, что мы должны делать что-то определенное, потому что, ну, знаете ли, некоторые другие люди поступают именно так, даже хотя, возможно, это не очень распространенное мнение среди судебных органов. Хорошо. Однако я скажу, и в этом мне не удалось так много говорить об этом в основной части своих замечаний, это одна из вещей, которые я вырезал в конце, о чем-то вроде уважения к народной воле.Нет, я не думаю, что вы встретите судей, которые говорят, что мы должны делать то, что люди.

Тара Смит: Но вот кое-что, что мы слышим все время, и обычно это мнение приписывают таким людям, как Рут Бейдер Гинзбург. Дай бог здоровья RBG или что-то еще. Верно? Гм, люди не готовы к этому. Я имею в виду на каком бы языке мы ни разговаривали, и это много раз обсуждалось в отношении абортов, в отношении определенного иммиграционного законодательства, в отношении однополых браков. Много беспокойства по поводу того, к чему готовы люди, насколько это мейнстрим и насколько это вызывает разногласия, верно? Затем суды, Энтони Кеннеди и другие очень чувствительны к тому, что мы все думаем, верно? До такой степени, что.Я имею в виду, что это то, о чем я говорю, это отвлечение от закона, и они должны следить за этим. Хорошо. Гм, еще одна или две быстрых вещи. Интересная идея, вы знаете, может быть, мы можем дать более позитивную интерпретацию того, что сказал профессор Саймон, человек, которого я процитировал, когда он говорит о том, о, это фарс, и мы должны избавиться от разницы, потому что послушайте, что судит сталкиваются с трудными вопросами, они пытаются получить правильные ответы, а это сложно и разумно, люди с благими намерениями не согласятся.

Тара Смит: Это все правда, но я думаю, что здесь действительно важно, часть того, о чем я пытаюсь рассказать в моей книге, — это то, что судьи пытаются получить правильные ответы, но что это за правильный ответ, правильно о чем? Что это уместно для судебной власти. Верно? Если я на философском семинаре, я пытаюсь понять, какой должна быть правовая система. Это не то, что должен делать суд. Избиратели могут это сделать. Они могут это сделать, законодатели могут это сделать, если они действительно хотят зайти так далеко, чтобы внести поправки в Конституцию и т. наша Конституция была бы намного лучше, если бы она избавилась от этого положения, а от этого еще более явно все интересного и важного.

Тара Смит: Опять же, как философ я считаю чрезвычайно важными вопросы, а не вопросы, которые должны быть рассмотрены в судебном порядке. Так что даже вопрос о том, в чем они должны быть правы, действительно важен. Это то, что я говорю, следите за законом, но чтобы понять, как это делать хорошо или каковы правильные ответы на них, даже когда они просто задают правильные вопросы. Я думаю, что именно здесь нам нужно лучше понимать объективность, чем сейчас, и было еще что сказать, но я не должен.Я, наверное, должен позволить вам, ребята, задавать вопросы, так что позвольте мне оставить все как есть для некоторых вопросов.

Вопрос первый: в 1930-х годах профессор Ллевелин из нашей юридической школы подверг критике все формалистические взгляды, которых вы, кажется, придерживаетесь, что в законе есть один правильный вопрос, а он дает два …

Тара Смит: Вы сказали, что есть один правильный вопрос в законе?

Вопрос первый: Итак, я предполагаю, что вы придерживаетесь мнения, что если вы спросите, каков закон в конкретном вопросе, ммм, и если вы сосредоточитесь только на этом вопросе без каких-либо дополнительных размышлений, вы получите один ответ.Верно? Вы бы назвали это объективным?

Тара Смит: Судя по тому, как я часто качаю здесь головой, я часто думаю, что это так. Я не уверен. Возможно, это также решает вопрос неопределенности. Что-то другое. Я действительно думаю, что бывают случаи, когда полное соблюдение закона, каковым является закон, дает преимущество в некоторых вариантах. Гм, два или три альтернативных пути, по которым может пойти суд, которые были бы полностью совместимы с законом. Поэтому я не думаю, что всегда есть один и только один логически правильный ответ.Возможно, здесь не мое незнание закона будет немного мешать мне, но я бы подумал, например, в областях, которые являются довольно новыми для правовой системы, такими как новые технологии и т. касается интеллектуальной собственности в определенных отношениях, новых технологий в определенных отношениях, везде, где, возможно, есть два или более жизнеспособных способа работы правовой системы, которые могли бы отдать должное существующим более широким законам, но есть веские практические причины для того, чтобы пойти одним путем, чтобы урегулировать по пути мы собираемся пойти по закону и придерживаться этого, но может быть и нет, если эти два или более могут быть в равной степени совместимы с более широким законом.Извините, что все усложняю.

Вопрос первый: Поскольку, например, вы пишете в законе по-разному, он перечислил разные каноны толкования, которые полностью соответствуют вашей цели быть объективным. Они просто сосредоточены на том, что такое закон, а также на интерпретации приоритета. У вас узкое понимание холдинга и принесенная свобода в холдинг без каких-либо других факторов. Справедливо. Вы признали это и, возможно, другие способы логического прочтения, которые приводят к различным вопросам о том, что такое закон.Второй вопрос, который я думаю, заключается в том, как нам отличить вашу точку зрения от постструктуралистов по тексту, что, на мой взгляд, является довольно справедливым обозначением вашей точки зрения, заключающееся в том, что вы сосредотачиваетесь на тексте, а затем помещаете текст в контекст и по контексту. Я так понимаю, вы имеете в виду структуру, например, Конституции, а не исторический контекст, не культурный контекст и все остальное. Так что я считаю, что это то, что мы называем структуралистами и текстуалистами в правовой сфере. Итак, как бы вы различили какие-либо различия?

Тара Смит: Интересный вопрос.Структурализм — это не тот термин, который я использовал. И это говорит вам правду. Я думаю, что это один из тех терминов. Его часто используют по-разному. Так что это не один, я бы критиковал некоторые альтернативные взгляды, я не принимаю его, потому что многие из этих различных взглядов на то, как должен проводиться судебный пересмотр, распространяются на каждую из них примерно на пять минут и так далее. Но просто чтобы прояснить, в чем суть моей точки зрения, не так ли? Это то, что вас действительно интересует здесь. Итак, две вещи.Что касается текстуализма, я очень критически отношусь к текстуализму как таковому, за который выступает, например, Скалиа и некоторые другие люди, в основном потому, что он выходит из контекста, но я действительно думаю, что контекст не просто. И это касается второй части вашего вопроса, истории Конституции. Гм, и это было частью того, что я имел в виду, говоря и подчеркивая, что закон является философским, нравится вам это или нет, наша правовая система философская.

Тара Смит: В этом смысле, я думаю, чтобы понять закон, вам нужно понять его философские основы и принципы, а не философский контекст.И я думаю, что это нормально. Я снова думаю, что это в некоторой степени затрагивает некоторые аспекты, о которых говорил комментатор, о разногласиях или о том, что затрудняет судебный пересмотр. И что заставляет даже умных судей с благими намерениями часто не соглашаться с этим, так это то, что есть разногласия в понимании того, каковы эти принципы информирования в контексте. Но в этом смысле я думаю, что нам нужно быть чем-то большим, нам нужно противостоять или признать тот факт, что в конституционной системе этого типа заложены ценности в отличие от некоторых других видов правовых систем, и что, если мы этого не сделаем, вы знаете, если людям они не нравятся или мы хотим изменить некоторые из них, мы должны, но те, которые есть, нам нужно работать, пытаясь понять, что они из себя представляют и как они проявляются в применении к фактическим случаи.Так что я этого не делаю. Так что я бы наверняка воздержался от идеи, что это текстуализм плюс структурализм в том, как вы описывали структурализм, и даже в этом случае текстуализм плюс что-то еще. Думаю. Я думаю, что язык текстуализма вводит в заблуждение. Я имею в виду, что нам действительно нужен, я думаю, традиционный обзор философский, целостный. Вы можете снова сказать, что это пытается понять обзор и природу закона, а также более широкий контекст объективной правовой системы в целом. Так что это некоторый смысл того, о чем я говорю.

Вопрос второй: Итак, когда вы говорите о значении или контексте, вы имеете в виду фактическое значение или фактическое содержание, или что-то вроде более нормативного, что оно должно означать, что должен означать философский контекст, и в любом случае, как вы измеряете что? Поскольку я всегда видел текстуализм, мне тоже нравился инструмент измерения, как и оригинальное общественное собрание. Очевидно, что это грубая прокси, и иногда люди ошибались, но это похоже на инструмент для измерения смысла, в отличие от танца или песни.

Тара Смит: Хорошо. Это действительно интересный вопрос, и да, и я думаю, что часто привлекает людей к разным версиям оригинализма, текстуализм с намерениями оригиналистов или, я думаю, наиболее сложным, безусловно, общественным пониманием оригиналов, от которого я должен сказать, люди, из которых я многому научился. . Публика до сих пор понимает оригинальность. Я думаю, что многих людей привлекает в них вопрос об измерениях, черт возьми, то, что мы можем знать.Вот как они употребляли это слово в то время. Это то, что общественное понимание было или что-то в этом роде. Верно, и это здорово. Это дает вам уверенность. Я имею в виду, это очень обнадеживает, не так ли? Но я не думаю, что это успокаивает нас или говорит нам то, что нам нужно знать, а это так, извините, хотя я несколько минут говорил как философ, что означают слова, что не то же самое, что они думали эти слова означают 1789 или 1868 или любой другой год, о котором мы говорим.

Тара Смит: Верно.Итак, я думаю, вернемся к другому способу выражения, да, нормативному в том смысле, что этот человек что-то означает и означает нечто большее, чем просто то, что люди в 1868 году думали об этом. И это означает что-то иное, чем то, что вы могли подумать в 2016 году. И тот факт, что в 1868 году они не считали человека включенным, если вы меня извините, я чернокожий двойник или что-то в этом роде. Верно. Они не думали об этом; они не думали, что белые и черные собираются вместе учиться в государственной школе.Они не думали, что могут пожениться. Верно. Но я говорю, но если, если мы придем к мысли, что предыдущее понимание и первоначальное понимание некоторой концепции: налог, получение, коммерция, человек, что бы это ни было, равная защита. Если мы приходим к выводу, что первоначальное понимание было недоразумением, нам нужно исправить понимание, насколько это возможно, и мы можем ошибаться, и мы можем, знаете ли, не только потому, что у нас другое мнение, что мы , это нас не оправдывает.

Тара Смит: Верно. Но нам нужно, я вернусь к этому через минуту, хорошо, нам нужно попытаться объективно обосновать, почему это то, что человек включает в себя или чем является. Так что. Верно. И одна из причин, по которой нам нужно это сделать, заключается в том, что законы не говорят людям, вы знаете, что это противозаконно, и это разрешено в соответствии с пониманием того-то и такого-то примерно в 1868 году. Мы говорили здесь о людях, или мы говорим здесь о коммерции, или мы говорим, я имею в виду, что законы будут заниматься ложной рекламой, если, например, то, что они на самом деле представляют, было таким-то и таким-то пониманием этого.Верно? Итак, я имею в виду, что одна из критических замечаний, которые я делаю в адрес оригиналистов, заключается в том, что они в конечном итоге уважают исходные значения, а не объективное значение терминов, которые они написали. Но я имею в виду, хорошо, ты хотел …

Вопрос третий: Когда вы отвечаете на этот вопрос, мне казалось, что вы поддались одному из ваших собственных …

Тара Смит: Ой, это было бы нехорошо.

Вопрос третий: Итак, вы считаете, что судьи не должны подчиняться моральным или политическим идеалам.О, итак, мой вопрос, я думаю, будет уместным, так что есть, есть люди, это вещи, которые существуют в действительности, признается это или нет, например, гм, а затем есть этот документ под названием Конституция состоит из предложений на английском языке, которые мы будем использовать для поддержки человека. Может быть, это совпадает с тем, что означает настоящая реальность, например, платонический человек, а может и нет. Но если я правильно понимаю ваше утверждение, судьи не должны беспокоиться об этом на скамейке запасных.Им следует просто беспокоиться о законе или правовом восприятии личности. Знаешь, может быть, это аморально, что черные люди не люди. Гм, но меня это не беспокоит. Я просто применил закон. Что, что это значит, как закон человека против человека человека? Имею ли я здесь смысл?

Тара Смит: Нет, нет, нет. Вы определенно имеете смысл. Я думаю, вы определенно имеете некоторый смысл. Я не знаю, смогу ли я быстро найти смысл в ответе, но я поделюсь несколькими вещами, и это будет расстраивать.Первое, что я скажу, это то, что здесь все сводится к тому, чтобы действительно попытаться понять объективное значение языка. Итак, в предложении моя книга — это призыв к поиску, нам нужно даже быть философскими и до некоторой степени размышлять над этим вопросом о том, что означают слова, говорим ли мы о юридических словах, таких как люди, или вы знаете термины, которые используются в законе, или автомобили, или каберне, или что-то еще. И тогда я могу не вернуться к этому, но вы поймали одну из приманок. Опять же, это было то, о чем я фактически не удосужился поговорить в своей обрезке немного в конце.Так что да.

Тара Смит: Как я поместила это в раздаточный материал, знания, отвлечение от моральных или политических идеалов. Теперь то, что я сказал бы, чтобы прояснить, что я имею в виду, это определенные идеалы, такие как справедливость или справедливость, или равенство, или даже свобода как таковая, это не является надлежащей заботой суда при судебном пересмотре. Как это отражено в законе, который он дал, или в Конституции, которую он толковал, да. И это снова, когда я очень быстро в какой-то момент в основной части замечаний, эм, имел в виду, когда я сказал что-то вроде, если, если закон философский, судья должен объективно попытаться понять, как философия играет в толковании свободы слова, свободы религии или чего-то еще, а не в том, чтобы проецировать на нее свои собственные.Так что меня беспокоит то мнение, что некоторые живые конституционалисты или они иногда называют себя приверженцами, гм, то, что они имеют в виду, когда думают, смотрят, судебный надзор, судьи всегда должны правовая система лучше. Разве нам не нужна лучшая система? Конечно, вам нужна система получше. Но работа судей не заключается в том, чтобы давать нам это или основываться на их собственных самых искренних, даже мудрых взглядах на то, чего требует правосудие, или качество, или что-то еще. Это не их работа.Их работа состоит в том, чтобы действовать по закону, как богатые, так и бедные с точки зрения философии. Так что, если бы я подробно остановился на этом, я бы попытался объяснить, каким, на мой взгляд, являются определенные философские идеи. Но спасибо за все!

Диктор: Этот аудиофайл является продуктом юридической школы Чикагского университета. Посетите нас в Интернете по адресу www.law.uchicago.edu.

Десять простых правил для более объективного принятия решений

Образец цитирования: Fletcher AC, Wagner GA, Bourne PE (2020) Десять простых правил для более объективного принятия решений.PLoS Comput Biol 16 (4):
e1007706.

https://doi.org/10.1371/journal.pcbi.1007706

Редактор: Скотт Маркел, Dassault Systemes BIOVIA, СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ

Опубликовано: 2 апреля 2020 г.

Авторские права: © 2020 Fletcher et al. al. Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии указания автора и источника.

Финансирование: Нет спонсоров или спонсоров для этой работы.

Конкурирующие интересы: Авторы заявили, что никаких конкурирующих интересов не существует.

Введение

Ученые проводят всю свою жизнь, анализируя данные путем систематического изучения структуры и поведения физического и природного мира, используя как наблюдение, так и эксперимент — объективный анализ. Но когда дело доходит до принятия решений, ученые тоже люди с сопутствующей субъективностью.Говоря простым языком, у нас есть и сердце, и голова, и мы способны быть одновременно субъективными и объективными.

Здесь мы утверждаем, что привнесение большей объективности («головы») в решения — это хорошо. Это ключевая часть «критического мышления», метода «сократовского вопрошания». Мы не предполагаем, что мы, как мистер Спок, должны полностью руководствоваться рациональностью, и не рассматриваем достоинства различных систем рассуждений [1]; мы просто изучаем, почему большая объективность помогает обеспечить простой способ достижения большей объективности.Итак, для начала, действительно ли объективность лучше субъективности?

Чтобы ответить на этот вопрос, полезно взглянуть на 2 противоположных конца спектра: объективность — это на самом деле применение чистой логики (что-то правильное или неправильное, более или менее и т. Д.), Тогда как субъективность [2] воплощена в в форме того, что часто называют картезианским сомнением или скептицизмом (что знание чего-либо, находящегося за пределами непосредственного опыта, следует рассматривать как неуверенное). В некоторых случаях повышенная объективность предпочтительнее, например, когда принимаемое решение приводит к измеримому или количественному результату: если есть конкретная цель, то очень полезно иметь возможность оценить, насколько близко это решение может вас приблизить. к этой цели, прежде чем отправиться на путь.В реальной жизни большинство решений — это смесь ума и сердца, но с помощью этих правил мы надеемся повысить точность и количество частей головы, не забывая при этом о сердце.

Но достаточно эпистемологических концепций, мы хотим принимать более обоснованные решения (лучше быть более объективными) и смотреть на 10 способов, которыми мы могли бы это сделать, достигнув высшей точки в простом инструменте, который любой, у кого есть электронная таблица (или даже ручка) и бумага) можно использовать.

Каждое правило сопровождается примером использования, некоторые из которых взяты из двух предыдущих Десять простых правил: Десять простых правил для аспирантов [3] и Десять простых правил для выбора постдокторской должности [4].

В заключение мы рассмотрим рабочий пример, иллюстрирующий этот подход. Каждой лаборатории нужна хорошая кофемашина, и нас вдохновляет пример знаменитого кофейника Trojan Room. Основанная в 1991 году в старой компьютерной лаборатории Кембриджского университета, Англия, она послужила источником вдохновения для создания первой в мире веб-камеры [5]. Итак, здесь мы покажем, как сделать так, чтобы ваш кофе был на должном уровне!

Правило 1. Разбивайте решения на более мелкие части.

Большинство решений связано с рядом вопросов, которые необходимо взвесить не только в сопоставлении, но и с учетом несходных элементов.Идиома о сравнении яблок с апельсинами служит этому хорошо: да, они явно разные, но они также имеют много общего (вы можете сравнить калорийность, «ощущение во рту», питательный состав и т. Д.), В конечном итоге, вам может понравиться вкус одного, но не другого (что, по сути, субъективно), или вам может потребоваться предотвратить цингу (что является объективным), но при прочих равных вы можете сравнить характеристики и посмотреть, предпочтительнее ли одно из них по сравнению с другое в данной ситуации.

Таким образом, мы можем разбить решение «яблоко или апельсин» на более мелкие части (элементы) как полностью объективные сравнения, субъективные сравнения и некоторые, которые можно назвать квазиобъективными, поскольку они могут полагаться на мнение третьей стороны или эксперта, являющееся беспристрастным и беспристрастным. по крайней мере, частично из-за желания работать с данными. Примеры исследований, сравнивающих яблоки и апельсины, были опубликованы как НАСА [6], так и в BMJ [7].

Первым пионером этого подхода был Рамон Лулль, средневековый францисканский монах, который постулировал, что, если у вас есть ряд основных «истин», их можно объединить, чтобы создать более широкий набор истин, которые были бы де-факто универсально приемлемыми — форма комбинаторики.В качестве сноски важно указать, что проблемы могут быть четко декомпозированы или разложены таким образом только в том случае, если подзадачи не зависят друг от друга.

Пример использования

Я получил степень бакалавра и ищу, где получить степень доктора философии.

Часто это решение выражается так: следует ли мне изучать A в X или B в Y. Понятно, что очень сложно сравнивать эти 2 варианта. Чтобы не упустить возможные решения, мы не должны рассматривать какой-либо аспект изолированно.Таким образом, хотя допустимый подход состоит в том, чтобы рассмотреть достоинства A над B (если содержание курса является нашим основным решающим фактором), это приводит к фактическому ответу учебного заведения X или Y. В равной степени рассмотрение X над Y сначала приводит к A или B Таким образом, мы должны включить все характеристики курса и учебного заведения в матрицу решений.

Правило 2: Смягчите предвзятость с помощью правильного набора входных данных

Предвзятость подтверждения — это тенденция к поиску или интерпретации информации таким образом, чтобы подтвердить существующие предубеждения.Это означает, что вы уделяете больше внимания вещам, с которыми неявно согласны, и меньше тем, которые, по всей видимости, идут вразрез с вашей первоначальной основной идеей «хорошего» решения. Легко вывести из равновесия весь процесс, если вы начнете с заранее определенной идеи и проигнорируете ключевые элементы. Предотвратить это очень сложно, и это предмет многих академических исследований.

На практике собрать и измерить объективные элементы решений обычно несложно — вы можете искать данные, — но вы должны измерять правильные наборы элементов.В большинстве областей есть, по крайней мере, легко доступные квазиобъективные данные, например, профессиональные или авторитетные рецензенты, специализированные журналисты и т. Д., И стоит обратить внимание на то, что элементы, которые третьи стороны могут обычно использовать для оценки тем, также находятся в ваш собственный обзор.

Пример использования

Я всегда думал, что лучший университет — это место, где я могу учиться. Это правда?

Многие мировые рейтинги университетов поддержали это мнение или даже породили его.Однако академическая культура варьируется от страны к стране, как и подходы к обучению. Возьмем лишь один пример: французские научные учреждения, как правило, выпускают выпускников с очень сильными математическими знаниями, и эти выпускники часто продолжают преуспевать в исследовательских отделах по всему миру. Поэтому при выборе вуза рекомендуется копнуть глубже, чем общий рейтинг университета. Это означает выяснение репутации конкретного курса или интересующей исследовательской группы.Репутация конкретной лаборатории может сильно отличаться от репутации факультета или даже университета в целом, особенно в сфере исследований.

Правило 3. Большая прозрачность помогает принимать правильные решения.

На большинство решений влияют другие люди, даже если они не были приняты с непосредственным влиянием извне. Разбив свое решение на компоненты (некоторые из которых могут быть мотивами) и поделиться этой разбивкой, проще продемонстрировать аргументацию, а затем будет проще убедить других, что ваше решение является правильным.

Пример использования

Это на самом деле повторение идеи, с которой большинство из нас стало знакомо на раннем этапе: недостаточно получить правильный ответ, вы также должны показать свои методы.

Раскрывая работу, вы избегаете «черного ящика», и это может быть невероятно полезно, когда вы просите других проверить вашу работу на наличие ошибок или просто просите их следовать вашей логике. Например, если вы руководите персоналом и хотите ввести новое правило на рабочем месте, объясните, почему, во время консультаций — так люди будут более склонны принять основную логику, и это может упростить обсуждение проблем, поскольку вы можете сосредоточиться на решении любые мелкие проблемы, не нарушая всей идеи.

Правило 4: Циклы обратной связи следует использовать для улучшения процесса принятия решений в будущем и информирования других.

Разбив и систематизируя свои рассуждения, вы можете вернуться к ним после того, как решение отыграно. Я сделал правильный выбор? А если нет, то что, как я предполагал, было неправильным в исходном рассуждении. Ретроспективный взгляд прекрасен, если его правильно применить.

Мы принимаем решения с удивительной частотой: тривиальные решения принимаются ежедневно (что я буду есть на обед?), Другие ежегодно (где мы будем отдыхать?), Каждые несколько лет (давайте заменим машину) или несколько раз. в жизни (какую собственность покупать; возьмусь за эту работу?).Многие из них повторяются, поэтому лучше не повторять очевидных ошибок. Некоторые решения, конечно, уникальны (что мне изучать в университете?).

Но даже тривиальные решения заслуживают внимательного рассмотрения. Если вы хотите питаться здоровой пищей, стоит объективно подумать о своих обеденных привычках, и если вы были удовлетворены своей последней машиной лишь частично, почему? Вы не можете многое сделать с выбором предмета для обучения в университете, но вы можете рассказать другим о результатах по своему выбору, и это поможет им информировать их.

Пример использования

В качестве доктора философии я выбрал развивающуюся, а не устоявшуюся область. Насколько хорошо это сработало для меня? Если бы это сработало, я мог бы рассмотреть тот же подход для постдокторской должности. Если риск окупился (или нет), следует поделиться опытом.

Правило 5: Получите несколько мнений

В Правиле 2 мы учли предвзятость. Множество различных мнений экспертов, как правило, уменьшают предвзятость. Не отказывайтесь от этих мнений — от этого может зависеть ваше будущее.После получения внимательно изучите все мнения. Ключевое слово в этом коротком правиле — «эксперт» — в Интернете у каждого есть свое мнение, и, конечно же, оно справедливо для них. Но это могло быть не очень объективным. Итак, уделите время тому, чтобы рассмотреть опыт и квалификацию источника мнения.

Пример использования

Вы рассматриваете область исследования для вашей докторской степени, скажем, передачу сигналов клетками. Если вы спросите исследователя клеточных сигналов, он неизбежно скажет вам, что это замечательная область исследования — мы склонны создавать студентов по нашему собственному образу.Итак, спросите других ученых из разных областей, что они думают, и тщательно взвесьте все советы.

Правило 6. Некоторые решения принимать не только вы. » Люди, участвующие в этих решениях, подходят к ним с разной степенью предвзятости и субъективности (например, хорошо ли это для моей кафедры, а не для университета в целом).Опять же, если разбить решения на отдельные части, в данном случае для каждого отдельного человека, такая предвзятость становится более очевидной, и ее легче урегулировать объективно, и может возникнуть определенный уровень консенсуса.

Пример использования

Вместе с коллегами вы могли включить в короткий список 3 кандидатов на временную должность. Но что, если они не согласны с вашим выбором?

Вам придется аргументировать и факты, и, возможно, эмоции. Затем вы можете отделить фактическую часть обсуждения от эмоциональной стороны и относиться к ней соответствующим образом, возможно, пройдя процесс принятия решения шаг за шагом.

Правило 7: Остерегайтесь когнитивного диссонанса

Когнитивный диссонанс — это психологический стресс, испытываемый человеком, который придерживается двух или более противоречивых убеждений, идей или ценностей [8]. Люди, испытывающие такие конфликты, обычно пытаются уменьшить психологический дискомфорт, пытаясь достичь эмоционального равновесия различными способами, например, преуменьшая, перевешивая, подавляя или объединяя информацию. Когда они подвергают эти убеждения стрессу (например, при принятии решений), они могут испытывать проблемы, особенно если они получают новую информацию, которая противоречит существующим убеждениям или представлениям.

Все эти проблемы препятствуют правильному принятию решений. Но стоит отметить, что могут возникать настоящие дилеммы, и если они возникнут, их стоит пометить. Интересно отметить, что лемма — это маленькая истина, ступенька на пути к большей истине (теореме). Итак, дилемма — это всего лишь две противоположные истины, и у вас также может быть трилемма. Опять же, разбивая решение на составные части, мы помогаем распознать наличие таких дилемм и найти способы их решения.

Пример использования

У вас есть родитель, который учился в аспирантуре на уровне A, и они хотели бы, чтобы вы пошли по их стопам. Но поле B действительно выделяется, и поэтому вы его предпочитаете.

Если вы просто полагаетесь на факты, вы никогда не дойдете до эмоциональных переживаний, выражаемых родителями, поэтому вам нужно связать два аспекта. Хороший способ сделать это — задавать открытые вопросы (те, на которые нельзя ответить с помощью ответ «да» или «нет»), а также для того, чтобы оспорить факты или представить факт и спросить родителей, как они могут при этом себя чувствовать.Эмоции реальны, и с ними нужно бороться. Объективность заходит так далеко.

Правило 8: Не все системы поддаются объективным решениям

Когда решение связано с сильными эмоциональными элементами, вы должны решить, является ли объективность правильным способом удовлетворить себя в долгосрочной перспективе. Вам придется жить со своим выбором и, возможно, справляться с психологическими последствиями. Одно дело в холодном свете дня решить, что A, B и C — это то, что вам больше всего нравится, скажем, город, в котором можно поехать и жить или работать, но через несколько лет вы вполне можете задаться вопросом, почему вы никогда не чувствовали себя действительно как дома.

Пример использования

Типичным примером этого являются человеческие партнерства, в которых оба человека делают одинаково важные, но разные карьеры. Для одной стороны идеальным местом работы может быть A, тогда как для другой стороны — B (A и B находятся в разных городах или странах). На это может не быть объективного ответа.

Правило 9: Что если? Работа в обратном направлении от ряда решений

Сценарии «Что, если» — это сценарии, в которых моделируется ряд возможностей, чтобы посмотреть на возможные результаты.После создания «базовой модели» входные данные варьируются, а выходы тщательно исследуются. Затем веса меняются, и можно анализировать, как это меняет решение. Это дает вам очень хорошее представление о том, что определенным образом влияет на решение, и может дать возможность поразмыслить над вашим первоначальным выбором ключевых важных элементов. Однако следует отметить, что слепой «поиск цели» путем манипулирования входными данными, как правило, является ужасным способом сделать выбор, а также что это не простое двоичное дерево решений типа результата (если это: то то).

Пример использования

Когда вы думаете об университете для обучения в аспирантуре, есть набор вариантов (выходов). Возможности включают в себя различные критерии ранжирования, престиж лаборатории, в которой вы работаете, текущую производительность лаборатории и т. Д. Взвешивание этих факторов по тому, что важно для вас, подскажет вам решение.

Правило 10: Примените матрицу взвешенных решений.

Итак, Правило 10 — способ легко повысить объективность при принятии решений. Для тех, кто интересуется историей, ставка Паскаля часто считается первым примером теории принятия решений [9].В настоящее время, однако, матрицы решений станут инструментом, знакомым всем, кто сталкивался с Шесть сигм (6σ), набор методов и инструментов для улучшения процессов в промышленности [10], и Матрица Пью [11], более обобщенное описание. процесса.

По сути, эти матрицы требуют, чтобы вы разбили решение на набор дискретных элементов или критериев, а затем сравнили их друг с другом, что дает уровень внутренней согласованности. Затем взвешивание может улучшить результаты.

Существует большой объем литературы по теории принятия решений и выбору в условиях неопределенности, и хотя нереально пытаться охватить ее в этой короткой статье, следует отметить, что она была предметом изучения на протяжении столетий и привела к нескольким Нобелевские премии в таких областях, как теория ожидаемой полезности и теория перспектив.

Пример использования

Каждой лаборатории нужна хорошая кофемашина, поэтому давайте рассмотрим этот простой пример — вам нужна новая кофемашина на основе капсул. Мы можем начать со сравнения моделей таких компаний, как Lavazza, Nespresso, Keurig и т. Д.Затем мы разбиваем их на элементы (например, цена машины, цена капсул, доступность, качество кофе, внешний вид машины и т. Д.). Многие из этих элементов поддаются сопоставлению на основе фактов (например, цена), тогда как другие поддаются тому, что мы можем назвать метафактами (качество кофе, где вы можете прочитать отзывы экспертов по кофе или просто попробовать их самостоятельно) и другие по сути субъективны (например, эстетика). Затем мы можем присвоить значения (например, от 0 до 10).

Когда эта матрица будет заполнена, мы добавим еще один столбец, который применяет взвешивание: так, если вы цените эстетику больше, чем качество кофе, или, например, не заботитесь о цене, вы можете отразить это.Затем простой расчет дает «победителя». Также очень легко сделать «что, если» по этому поводу, варьируя веса. Примером этого может быть, если бы я немного больше заботился о качестве и немного меньше о цене, или, в качестве альтернативы, это может быть уродливая машина, но кофе отличный (рис. 1).

Спектр использования этого типа анализа широк: от решения о том, где получить степень доктора философии или постдока, до принятия решения о том, какой дом или автомобиль купить.

Чем больше элементы поддаются данным или метаданным, тем они полезнее, но это не точный инструмент.Субъективность проявляется во многих аспектах, не в последнюю очередь во взвешивании или даже в выборе элементов. Однако, поскольку это делается быстро, он может дать полезную паузу для размышлений, когда дело доходит до более важных решений.

Заключение

Эти 10 правил упрощенно рассматривают функции и инструменты, помогающие принимать решения, связанные с карьерой или иным образом. Мы не утверждаем, что принятие полностью объективных решений возможно или даже желательно. Мы действительно утверждаем, что небольшое время, потраченное на разбиение элементов решения, приводит к полезным выводам, и мы намечаем простой инструмент, который поможет в этом процессе.

Авраам Линкольн, как известно, проявлял объективность, когда писал письма, которые никогда не отправлял: процесс простой подготовки аргумента и закрепления его на бумаге является катарсисом сам по себе, а также может дать неожиданное понимание рассматриваемой проблемы [12]. Мы просто расширяем эту идею здесь.

Желаем удачи в поиске лучшей кофемашины для вашей лаборатории.

Благодарности

Спасибо Тиму Коллинзу и Дэвиду Падмору.

.